– Боже! Это плутоний! Ты притащил в мой дом плутоний! Кретин! Теперь здесь все заражено. – У нее перехватывает дыхание. – Я больше не могу здесь жить! Придется переехать! Мой идеальный маленький домик… я живу в радиоактивном могильнике… – Клэр в своих танкетках мечется как курица, ее бледное лицо раскраснелось, но она пока еще воздерживается от прямых обвинений в адрес быстро увядающего Дега.
Я тупо пытаюсь ее урезонить:
– Успокойся, Клэр. Взрыв был почти пятьдесят лет назад. Эта хреновина теперь безвредна…
– Иди ты знаешь куда со своей безвредностью, мистер Всезнайка. Ты же сам в нее не веришь! Прям такой ты наивный – да никто не верит правительству. Это дерьмо – смерть на ближайшие четыре с половиной миллиарда лет.
Дег, полусонный, мямлит с кровати:
– Не кипятись, Клэр. Бусины свое наполовину отжили. Они чистые.
– А ты, пока весь мой дом не будет дезактивирован, даже не смей слова мне сказать, Франкенштейново ты чудовище. А я поживу у Энди. Спокойной ночи.
Она вылетает из комнаты, словно тепловоз, бросивший свой поезд, оставляя Дега в близком к коме состоянии на кровати – его ждет лихорадочный, полный бледно-зеленых кошмаров сон. Будут ли Клэр сниться кошмары – мне неизвестно, но в этом бунгало, если только она в него вернется, ей уже не спать спокойно.
Завтра навестить Клэр приезжает Тобиас. А меня скоро ждет Рождество – в кругу семьи в Портленде. Отчего мне никак не удается упростить жизнь?
держа экономику
в рамках
сужаешь
ВЫБОР
День, богатый событиями. Дег все еще спит на диване Клэр, не подозревая, как высоко взлетел в ее личном хит-параде Величайших на свете засранцев. Тем временем Клэр в моей ванной прихорашивается и громко философствует в облаке благоухающего Живанши пара, перед целым лотком косметики и аксессуаров, которые я был вынужден приволочь из ее бунгало, напоминающего опустевший детский мешок на День всех святых.
ХЛЕБА И КЛИПОВ:
лозунг людей электронного века. За ним стоит склонность считать деятельность политических партий загнившим пережитком, чем-то давно уже непродуктивным, абсолютно непригодным для разрешения современных социальных проблем, а в некоторых случаях – просто-напросто опасным.
АБСТИНЕНЦИЯ ИЗБИРАТЕЛЕЙ:
попытка – впрочем, тщетная – выразить свое недовольство существующей политической системой путем неучастия в выборах.
– У каждого в жизни, Энди, есть свой незнакомец-повелитель – некто, обладающий, сам того не ведая, странной властью над тобой. Это может быть малый в драных джинсах, подстригающий вашу лужайку, или накрашенная Макс Фактор'ом женщина, выдающая вам книги в библиотеке, – в общем, кто-то полузнакомый… Но если однажды, придя домой, вы обнаружите на автоответчике его послание: Плюнь навсе. Я тебя люблю. Поехали со мной во Флориду, – вы пойдете за ним, и точка. Для тебя это блондинка-кассирша из Иенсена, так? Ты сам говорил. Для Дега, вероятно, Элвисса (Элвисса – близкая подруга Клэр)… а мне, на мою беду, – она выходит из ванной и, склонив голову набок, вдевает сережку,-достался Тобиас. Нет в жизни справедливости, Энди. Ни капельки справедливости.
Тобиас – несчастье Клэр, наваждение, проживающее в Нью-Йорке, а в данный момент уже находящееся на пути из лос-анджелесского аэропорта. Он наш ровесник, такой же выпускник частной школы, как и Аллан, братец Клэр, происходит из какого-то гетто для богатых на Восточном побережье, как там бишь оно называется… Нью-Рошелл? Шейкер-Хайтс? Дариен? Уэстмаунт? Лейк-Форест? Один черт. Работа у Тобиаса связана с деньгами и банками – кто он, фиг его знает, сами забываем спустя секунду после того, как он начинает на вечеринках рассказывать о своей работе. Изъясняется он на занудном канцелярском жаргоне смерть мухам. Ничуть не стесняется захаживать в идиотские ресторанчики с тематической кухней и вымученными (сплошь имена собственные) названиями, вроде У Мактакки или У 0'Дули. Ему известны все вариации и нюансы туфель с кисточками (Я бы никогда не стал носить твои ботинки, Энди. Они прошиты по типу мокасин. Это чересчур легкомысленно).
Неудивительно, что он помешан на само– и прочем контроле. Считает себя всеведущим. В шутливом настроении предлагает заасфальтировать Аляску или расколошматить атомными бомбами Иран. Заимствуя фразу из одной популярной песни – он верен до гроба Банку Америки. Он выкинул за ненадобностью часть своей личности, он гну-у-усен.