– Погляди-ка на это, – говорит Дег несколькими часами позже, тормозя у обочины и указывая на местную клинику для слепых. – Ничего забавного не замечаешь?
Сперва я не вижу ничего экстраординарного, но потом до меня доходит, что это здание в стиле пустынный модерн окружено огромными бочкообразными кактусами с острыми, словно зубы пираньи, колючками – красивыми, но смертельно опасными, как лезвие бритвы. Перед глазами встает картина: пухленькие дети из комикса Far Side [12], наткнувшись на такие колючки, лопаются, как сосиски. Жарко. Мы возвращаемся из Палм-Дезерт, куда ездили брать напрокат циклевочную машину. На обратном пути мы прогромыхали (медленно-медленно) мимо клиники Бетти Форд и института Эйзенхауэра, где мистер Освободитель скончался.
– Останови-ка на минутку; хочу срезать парочку колючек для своей коллекции талисманов.
Из бардачка, запором которого служит бельевая резинка, Дег вынимает плоскогубцы и пластиковый пакет на молнии. Затем, петляя, как заяц, перебегает дорогу смерти – Рамон-роуд.
Спустя два часа: солнце в зените, изможденная циклевочная машина отдыхает в доме Клэр. Дег, Тобиас и я лежим, распластавшись, словно ящерицы, в демилитаризованной зоне бассейна, имеющего форму почки, – он расположен ровно посередине лужайки между нашими бунгало. Клэр и ее подруга Элвисса крепят женскую солидарность у меня на кухне, попивая из маленьких чашечек капучино и рисуя мелками на моей черной стене. Между нами троими у бассейна установилось перемирие, и Тобиас (довольно мило себя ведущий, к его чести) рассказывает о своей недавней поездке в Европу: туалетная бумага производства стран восточного блока – сморщенная и блестящая, как рекламные вкладыши в Лос-Анджелес тайме. Он поведал, как приложился к святыне – посетил могилу Джима Моррисона на кладбище Пер-Лашез в Париже. Найти ее легче легкого. На всех надгробиях разных там покойных французских поэтов намалевано пульверизатором: К Джимми – сюда. Улет полный.
Бедная Франция.
Элвисса – подруга Клэр. Они познакомились несколько месяцев назад у прилавка Клэр (финтифлюшки и бижутерия) в Ай. Магнин. К сожалению, Элвисса – ее ненастоящее имя. Настоящее имя – Кэтрин. Элвиссу придумал я. Имя прилипло к ней сразу, как только я его произнес (к громадному ее удовольствию), когда Клэр привела ее на ленч. На это имя меня вдохновила ее голова: крупная, анатомически неправильная, как у дамочки, которая в телевикторинах демонстрирует зрителям всякие товары. Голову венчает черная как смоль шевелюра – совсем как у кукольного Элвиса производства фирмы Маттел, – обрамляющая череп парой апострофов. Ее нельзя назвать красавицей рег se [13], но, как почти все большеглазые женщины, она неотразима. Еще, несмотря на жизнь в пустыне, она бледна, как плавленый сырок, и стройна, словно гончая, преследующая улепетывающего зайца. Соответственно, она явно предрасположена к раковым заболеваниям.
Хотя они происходят из довольно-таки несхожих социальных слоев, у Элвиссы и Клэр есть общий знаменатель – обе они своевольные, отличаются здоровым любопытством и, что самое главное, обе в поисках приключений оставили прежнюю жизнь и собственноручно строят новую. Отправившись в поход за истиной, они добровольно удалились на обочину общества, а для такого шага, по-моему, требуется недюжинная сила духа. И женщинам на такое решиться труднее, чем нам, мужикам.
Разговаривать с Элвиссой все равно что общаться по телефону с шумным ребенком из южной глуши, – кстати, она из Таллахесси, штат Флорида, – причем ребенок этот находится где-нибудь в городе Сидней, который в Австралии, или во Владивостоке, что в СССР. За каждой репликой вечно следует небольшая (может, в одну десятую секунды) пауза, как при спутниковой связи, и тебе начинает мерещиться, будто в твоих мозгах происходит диверсия – вражеский жучок утаивает от тебя всякую, в том числе секретную, информацию.
12
Дальняя сторона (англ.) – серия комиксов и карикатур популярного художника-карикатуриста Гэри Ларсона.