– Нина! – обессилено простонала Диана. – Ты же сама говорила, что твой отец не принимает участие в твоей жизни, что он тебя совсем не знает, и ты просто позволяешь ему решать за тебя, как дальше жить?
– Он же мой отец, – поторопилась напомнить подруга и обернулась.
– Знаешь, я, наверное, никогда не пойму этого, – девушка сдалась. Тема спора повторялась уже не в первый раз, и от него устали все, и в том числе Диана, которая ни разу еще не выигрывала. – Ты единственная, кто в шестом классе не побоялся залезть на ту вышку, и, когда мы заблудились в походе, ты единственная, кто не поддавался панике, и ты всегда была такой! Тебе нравится брать страх на спор и быть смелой… но, когда речь заходит о твоем отце, ты просто смиренно киваешь и соглашаешься. Он же не Сатана, он просто человек! Поговори с ним.
– Может, это потому, что мой отец впервые проявил хоть какой-то интерес ко мне? – резонно предположила Нина. Она сказала это до того, как подумала. – И я надеюсь, что может, это позволит нам… не знаю… сблизиться?
– Нина… – печальный, немного разочарованный голос Дианы заставил подругу раздраженно закатить глаза. – Если ты собираешься идти на такой шаг только для того, чтобы быть интереснее своему отцу, то это большая ошибка. Жизнь – она одна, она коротка, и она не для того, чтобы заслужить его любовь, делая то, что он хочет. Ты не можешь жить только для того, чтобы папа тебя любил.
Диана договорила и только тогда увидела округлившиеся удивленные глаза Иры. Так далеко этот разговор еще не заходил, и, скорей всего, ему и не следовало этого делать.
Повисла тяжелая пауза. И ощутив, что сказать больше нечего и никто не доволен таким раскладом, Нина поступила так, как делала всегда:
– Чем мы займемся сегодня? – сделала вид, будто ничего не произошло.
В Питере была масса мест, куда можно было пойти и найти себе занятие, но чаще всего люди становились заложниками своих привычек и посещали уже полюбившиеся однажды заведения, создавали традиции, что продолжались даже тогда, когда давным-давно себя исчерпали.
Вечерами друзья собирались одной и той же компанией на квартирнике Дениса, теперь уже бывшего одноклассника.
Играла музыка, не более десяти человек расположились в просторной гостиной с кожаными диванами и креслами, антикварной мебелью и мраморными полами. Работал телевизор, и один из гостей скучающе переключал каналы в поисках хоть чего-нибудь интересного. Денис принес поднос с закусками на скорую руку и поставил его на низкий столик перед остальными.
Через десять минут, как только Диана закончила спор на тему самой красивой и талантливой актрисы Голливуда, она увлеклась игровой приставкой, имитирующей лыжные гонки. Нина вышла и вернулась в комнату, нагруженная несколькими коробками пиццы, которые только что приняла от курьера. Затем в ход пошла алкогольная рулетка, и вот уже множество разноцветных стопок начали пустеть и снова наполняться. Вечеринка становилась активнее, гости начинали танцевать. Кто-то хохотал взахлеб, вспоминая недавний выпускной.
– Где караоке? – крикнула Диана. – Хочу петь!
– Он перегорел, – напомнил хозяин холодно. – После того как на него опрокинули глинтвейн.
Денис всегда оставался серьезным и невозмутимым, какая бы неразбериха вокруг ни происходила.
– Можешь петь, а я подыграю тебе на ложках, – после чего он удалился обратно в кухню, за льдом.
– Никогда не понимаю, когда он шутит, а когда нет, – усмехнулась Нина.
– Он всегда был таким, – Ира уселась рядом в кресло. – Он не изменился. Блин, никто не изменился… – Немного выпив, девушка вдруг заговорила так честно и откровенно: – Посмотрите на эту комнату. Мы все выросли в соседних домах и знаем друг друга всю жизнь. Никогда не выезжали дальше, чем на экскурсию в Выборг, Кронштадт или Новгород… живем в своем маленьком мире. Знаем друг друга как свои пять пальцев, и многие из нас вовсе не изменились за эти годы… и мне это нравится! – торжественно закончила она, и последние слова заставили Нину обернуться, она не ждала такого финала, он ее порядком удивил. В отличие от Иры, Нина вовсе не стремилась застревать на месте на всю жизнь, и перспектива, в которой они продолжали жить в своем так называемом маленьком мире, не меняясь, ее испугала и заставила резко захотеть встать. Девушка протянула трубку кальяна следующему и направилась на кухню, чтобы сварить кофе. Почему-то вечеринка больше не казалась ей интересной, сейчас же захотелось как можно скорее прийти в себя и не давать волю утомительным мыслям и нежеланному скорому отъезду. Будто она только притворялась каждый день, выигрывая последние мгновения, но ощущая, как подступает нечто неизбежное. И слова Иры только заставили ее сейчас прозреть.