Выбрать главу

Демьянов уже подыскал место, где можно было оставить транспорт.

В это время машины уже одна за другой заезжали на территорию рынка, построенного на месте давно не действовавшего завода. При желании там можно было спрятать десять таких автоколонн, и еще нашлось бы место для пары авианосцев. С ними оставалось звено в десять бойцов, которым придется пожертвовать комфортом ради гарантии того, что с их техникой ничего не случится. Хотя председатель божился, что места тут вымершие, а значит, безопасные, но Демьянов помнил про засаду на шоссе.

После краткого марш-броска по дороге их маленький отряд вместе с провожатыми вышел к деревне; вернее, к ее заброшенной части. Но даже здесь дома смотрелись так, будто их оставили на пару часов: все как один крепкие, облицованные, с одинаковыми кирпичными заборами. Ни одного ниже двух этажей. Как в какой-нибудь Чечне или Дагестане. Стекол в окнах, правда, нет. Да и высоченные чердаки внушали майору инстинктивное беспокойство, но он преодолел его. Они были на дружественной территории.

Вскоре они оказались перед массивом близко стоящих друг другу домов.

— Сколько у вас людей? — спросил он, оценивая вместимость зданий.

— Тысяча, — чуть ли не с гордостью ответил председатель. Но в глазах мелькнуло сожаление. Наверно, вспомнил, сколько жило тут до войны.

— А этих, с Косвинского Камня?

— Мало. Пятидесяти не наберется.

Демьянов был по-настоящему удивлен.

— Я думал, большею Вы уже расселили людей генерала у себя?

— Нет, только тяжелораненых, — ответил председатель. — Чтоб не устраивать здесь столпотворения, ну и для безопасности. Они мне честно сказали, что деревни, где они останавливались, иногда взлетают на воздух.

— Весело живем, — хмыкнул майор.

— Ага. Завтра они придут; техника их тоже спрятана в надежном месте.

— Ясно. Темно тут у вас.

— Светомаскировка. Да и демонтируем потихоньку. Провода, почти все генераторы вон уже сняли. А что не успели, сейчас разбираем.

Демьянов понял, что верно уловил образ собеседника как по-хорошему прижимистого хозяйственника.

— Забудьте, — оборвал его майор. — Никакого оборудования мы не возьмем. Своего добра полно на любой вкус. Речь шла только о людях. Грузите все продукты, с каждым человеком по десять килограмм ручной клади, и точка.

Председатель сник.

— Жалко все это оставлять, — он обвел рукой здания. — До зубовного скрежета. Как у вас там в городе? Места много?

— И места достаточно, и материальная база такая, что хватит и на вас.

— Ясно… — в голосе «батьки» просквозила безнадежность. — Какой период полураспада у этой дряни?

— Тут изотопы на любой вкус, — ответил Демьянов. — Так что от миллиарда лет и до долей секунды. Но точно могу сказать, в ближайшую сотню лет рекордных урожаев вы не снимете.

— Вот ведь гады… Никита, подь сюды! — он подозвал мужика в старомодных очках, который, похоже, был завхозом, — Размести гостей в общей. И скажи хлопцам, чтоб сматывали удочки. Не надо разбирать оборудование. Все имущество бросаем.

— Странная у вас какая-то деревня, — произнес Демьянов, когда завхоз убежал выполнять распоряжение. — Вроде не курортная зона, не дачи, никакой промышленности нет, а выглядит на порядок лучше, чем у соседей. Может у вас золото нашли?

— Да какое золото… Люди разве что золотые. Лева вам лучше расскажет.

Он подозвал своего помощника. Тот был явно когда-то был дородным, но потом лишние килограммы ушли, остался просто кряжистым, какими изображают гномов. Не то чтобы коротышка, но и не высокий. Был он с бородой и в свободной одежде. Это оказался местный учитель всего на свете, включая физкультуру, по фамилии Бабушкин. Попутно он был замом по идеологии, своего рода товарищем Сусловым. Он с радостью начал рассказывать, да так, что не заткнешь. Этот хорошо поставленный голос заставил Демьянова пересмотреть свою первую ассоциацию — в этом человеке было гораздо больше от священника, чем от подземного рудокопа.

До войны эти три рядом стоящие села внешне ничем не отличалось от соседних. Разве что улицы почище и народ более работящий. Городские думали, что это старообрядцы или баптисты. Жители соседних деревень знали ситуацию получше, но чужой человек, заехав в эти края, увидел бы обычную почту, школу и обычный магазинчик с типичным ассортиментом. И не узнал бы никогда, что любой из местных мог получить ту же бутылку водки в сельмаге, просто показав членский билет. Бесплатно. Впрочем, выпивкой тут не злоупотребляли. Точно также он мог получить и хлеб, и сахар, и стиральный порошок, и колбасу, и конфеты.