У каждого в рюкзаке был аккуратно уложенный, как парашют, защитный комплект современного образца, противогаз со сменными фильтрами, индивидуальная аптечка. Естественно, все были при оружии.
Здесь, как и в Подгорном, свободных домов в пределах периметра было немало, и, как заметил Саша, все содержались в порядке. Значит, община обустраивалась, рассчитывая на пополнение, а не на убыль.
Они направились к самому большому сооружению в центре двора — похоже, раньше это был сельский клуб. В построенном на совесть здании с декоративными колоннами горел свет в нескольких окнах.
Крытая галерея не доставала до дверей каких-нибудь пять метров. Возможно, ее нарочно разобрали, чтоб легче было выносить мебель. У входа были слышны знакомые голоса.
— Э, да, похоже, наши там уже обустраиваются, — пробурчал Петрович. — Давайте поднажмем.
Похоже, здание целиком отдали в распоряжение гостей с востока. Внизу «подгорцы» — как сами они себя порой называли — уже выставили свой пост, и вряд ли местные имели право на это обижаться.
Рядом с тремя знакомыми бойцами на крыльце стояли двое деревенских и докуривали вонючие сигареты, тревожно глядя на небо.
— Это вы, значит, нас повезете? — спросил один из них, невысокий человек в очках со старой пластмассовой оправой.
— Чего? — удивился Дэн, который шел первым, и поэтому решил, что вопрос адресован ему, — Ну-ка, поясни, куда и кого.
— Да все говорят, что с вами двинем на новое место жительства.
Презик и Петрович переглянулись, а Александр посмотрел с сомнением. Если бы их задачей было только вывезти пятьсот или даже тысячу человек — это было бы слишком просто. Даже со скидкой на риск попасть под обстрел. И уж тем более не имело смысла Сергею Борисовичу бросать дела в городе и приезжать сюда. Данилов готов был спорить, что на экспедицию имеются другие виды, кроме содействия в эвакуации.
— Не знаю, может, и двинем, — неопределенно ответил Дэн. — А вы, стало быть, не ракетчики?
— Да куда там. Мы тутошние. Из колхоза.
— Вот память у людей, — усмехнулся Дэн. — Уже тридцать лет никаких колхозов нет. Только общества с ограниченной ответственностью.
— Нигде нет, а у нас есть, — набычился второй мужик и зло зыркнул.
— Ты это, брат, не кипятись, — положил ему руку на плечо очкастый. — Товарищи издалека приехали, а ты на них волком… А насчет ответственности — поэтому и докатились до такого дерьма, что никто не за что не отвечал.
Если он и был его братом, то от разных отцов. Угрюмый как сыч и невозмутимый как каменная глыба, в болотных сапогах, в засаленной камуфляжной куртке, которую так и хотелось назвать фуфайкой — второй почему-то напомнил Саше карикатурных русских из комиксов, только балалайки и медведя не хватало.
Зато была кобура. Вряд ли там был маузер, да и на голове вместо фуражки была обычная кожаная кепка, но общий имидж это не меняло: резкие черты грубовылепленного, рябоватого лица, синеватая щетина оживили в памяти Александра героев Шолохова. Да и говорил этот «Макар Нагульный» короткими рубленными фразами, все время держа огромные красные ручищи в карманах.
— Иннокентий Краснов, — представился тот, что в очках. — Можно просто Кеша. А это Слава. Фамилия такая же.
Через пять минут после того, как они зашли, по металлу крыши ударил свирепый ливень.
Странное это было место. Хороший, хотя и архаичный ремонт. Стеновые панели из ценного дерева, потолок без единой трещинки, даже лепнина.
У дверей в тумбочке горой были навалены одинаковые тапки, а на полках стояли галоши. Первое, надо полагать, для тех, кто зашел, второе для тех, кто вышел. Вкупе с железной скобой для отскребания грязи с обуви — меры противорадиационной защиты, конечно, аховые.
В холле красное знамя в нише под стеклом. Две гипсовые статуи пионеров с горнами. Рядом с широкой лестницей (ступени вложены плиткой «под мрамор») растения в горшках, даже две небольшие пальмы, потертые диванчики и кресла вдоль стен. И на всем отпечаток беспорядочных сборов — тут и там предметы передвинуты, загораживают проходы, зияют пустые места.
На стенде на самом видном месте — фотографии передовиков, тут же рядом вырезки из газет, все под стеклом. Данилов посмотрел на дату на одной — 1969 год. «Гости с Острова свободы посетили колхоз-миллионер». Но тут же рядом были новые грамоты и медали сельскохозяйственных выставок. Творог, кефир, сметана: товары года. А на другой стене — стенгазета, дурацкие стишки, детские рисунки. И по всему выходило, что сделали ее не так давно. Вывод Саша мог сделать один — в этом месте по-настоящему жили, а не просто пережидали катастрофу.