«Триумфы», которые столько месяцев оберегали от холода и непогоды, оправдали доверие и не подвели. Треть штурмовиков, возвращаясь на корабль-носитель получила ракету в хвост, и совсем не оттуда, где была недавно сожжена «противовоздушная батарея». Каждый из трех комплексов хорошо отработал, сбив по 2-3 цели. И когда пилоты F/A-18 «Хорнет» в потрясении выпускали тепловые ловушки, внезапно оказалось, что в воздухе они не одни. К ним спешили два звена истребителей, втянув их в воздушный бой, которого те совсем не ждали.
Шесть самолетов, один из которых был ультрасовременным Т-50, вступили в бой против девяти оставшихся «Шершней», отрезая им путь к отступлению.
А с авианосца проекта «Дж. Форд» уже взлетала вторая волна на подмогу, а также для нанесения удар уже по уточненным целям на земле. Но оставив корабли практически без прикрытия
Над уральскими лесами поднимался смертельный фейерверк. А у побережья Таймыра к кораблям противника в это время приближалось все, что удалось наскрести из остатков дальней авиации. Пилоты двух бомбардировщиков с крылатыми противокарабельными ракетами Х-22 с ядерными БЧ в 350 килотонн, которые шли без прикрытия, понимали, на что идут. Предельная дальность в 600 км. у этих ракет означала необходимость приблизиться к АУГ на смертельно опасное расстояние.
Поразить такими ракетами авианосец непросто — ордер слишком подвижен, а даже близкое попадание не сможет потопить самого морского колосса. Должно было случиться что-то, что снизит его маневренность. И именно координация трех родов войск дала русским этот шанс — силы Краснознаменного Северного флота тоже вступали в борьбу.
У них было ни одного судна крупнее ракетного катера, а большая часть плавсредств вообще была гражданскими. Зато тут было несколько сотен противокорабельных ракет, которые пошли в ход залпами.
Штатовцы засекли карликовый флот, когда больше половины из «сомалийских пиратов» севера приблизились на расстояние эффективного выстрела. Современные средства противокорабельной борьбы можно разместить даже на относительно небольшом гражданском судне.
Системы «Эгида» с эсминцев сразу распознали угрозу и начали отмахиваться от взявшейся непонятно откуда флотилии: выпустили противоракеты, начали один за другим топить «рыбаков». И хоть суденышки тех очень мало отсвечивали на радарах, их все равно настигали американские ракеты, разнося в щепки.
Тем в ответ удалось потопить один эсминец и повредить еще два, но главное, авианосной группе пришлось сбросить ход, а потом и остановиться.
И когда там засекли приближение бомберов и перенаправили несколько оставшихся на борту «Хорнетов» на новую угрозу, было уже поздно.
Подавив сопротивление и уничтожив цели, «Хорнеты» второй волны покидали опасную континентальную зону, но садиться им было уже некуда — взлетная полоса была покрыта дымящимися кратерами пробоин, а «Остров» — мозг огромного корабля, был наполовину снесен точным попаданием. Теперь это был просто плавучий гроб, ставший гробом настоящим для почти двух третей экипажа, включая всех, кто был на мостике. Огромную посудину так и бросят посреди залива, даже не затопив.
Это была победа, хоть она и досталась дорогой ценой. Из самолетов вернулся на аэродром один поврежденный Су-27, а из моряков погибло больше половины. У тыловых служб и штаба тоже недосчитались многих — второй удар был более точен. Но авианосное соединение впервые в современной истории было уничтожено. Его потрепанные останки уходили на всех парах, бросая поврежденные корабли и оставив немало раненых барахтаться в ледяной воде в спасательных жилетах.
Потеряны были все корабли снабжения, а уцелевшие эсминцы «Арли Бёрк» подбирали только тех, кто сумел самостоятельно выбраться в спасательных ботах.
Сколько бы ни оставалось у австралийского командования авианосцев, вряд ли они теперь рискнут подойти к российским берегам. А над местом морского боя, который когда-нибудь войдет в учебники истории, еще долго стояло северное сияние.
Двух катапультировавшихся над Качканаром пилотов скоро нашли. Нет, их не стали свежевать и жарить живьем. Всего лишь, тщательно допросив, расстреляли.
— Ты знаешь, они не такие, какими их изображали в наших книжках, — закончил рассказ генерал. — Там в этих сказках каждый второй пиндос — или гомосек, или наркоман, или трансвестит. И уж все поголовно трусы и ничтожества. Нет, эти не были. Нормальные мужики. Храбрились, не лебезили. Правда, искренне думали, что мы начали войну.