Тактичная Лунзи, отбросив печаль о Коромеле, пыталась ободрить офицера Безопасности, но ничего не получалось. Тимран, наоборот, выглядел слишком радостным. Он принял сдержанную похвалу капитана так, словно был удостоен высшей награды Федерации в присутствии Верховного Совета. Теперь он тихонько сидел в углу кабинета, как будто его сожгут, если он пошевелится. Она должна была его спасти.
— Энсин, у меня есть для вас поручение… особенное поручение.
— Слушаю, мэм!
— У нас гости, и мне хотелось бы, чтобы вы проводили леди сюда.
Если кто-то и способен успокоить такого юнца, как Тим, то это Флер. Он будет рад увидеть студентов, друзей Айгара, не говоря уж об Эрдре. При мысли об Эрдре Сассинак ухмыльнулась. Вместо своих снов наяву Эрдра наконец-то столкнулась с реальностью. Она не Карин Колдей и чем скорее перестанет играть в эти игры и займется получением квалификации по аналитическим системам, тем лучше. Хорошо еще, что участие в мятеже выкинуло из ее головки мысли, что жестокость и очарование могут сосуществовать, и визит на настоящий боевой корабль должен будет избавить ее от остатков подобной чепухи.
А Лунзи будет приятно встретиться со своим родственником из китайской семьи. Это было достаточно экстравагантно — послать за ними ее личный челнок, но, с другой стороны, это было очень важно для поднятия престижа Флота. Никаких ограничений на передвижение кораблей и персонала Флота и никакого гражданского контроля над их вооружением. «Заид-Даян», как всегда, был готов к боевым действиям.
Теперь, когда Тимран вышел, она снова могла попытаться разговорить Дюпейниля.
— Я хочу извиниться перед вами, — начала Сассинак, — за тот трюк…
— Так это все-таки был трюк — те приказы? — Он немного оживился. — Я был в этом уверен. Вы воспользовались помощью ссли, не так ли?
— Верно. Но с моей стороны было глупостью не узнать побольше о том корабле, на который я вас отправила. Мне и в голову не приходило…
— Я знаю. — Он снова помрачнел.
— Вы что-то говорили об обвинениях?
— Да, мы с одним из офицеров этого корабля захватили остальной экипаж и заперли их…
— На конвойном корабле? Но где же?
— В спасательных капсулах. Они собирались вышвырнуть меня в космос.
Сассинак изумленно посмотрела на него. Это было сказано с выражением страдающей скуки, столь несвойственной человеку, выжившему во время мятежа.
— Думаю, нам удастся опровергнуть эти обвинения, если кто-нибудь вообще рискнет их выдвинуть, — хмыкнула Сассинак. — Особенно сейчас. Я свяжусь с адмиралом Ваннуа в Штабе сектора, и он из-под земли добудет всех предателей, которые служат во Флоте.
Но и эти слова не смогли подбодрить Дюпейниля. Похоже, то, что угнетало его, не имело отношения к возможным обвинениям. Лунзи посмотрела на нее, затем, весьма многозначительно, — на Форда, Дюпейниля и Айгара.
— Форд, если вы не возражаете, я бы предпочла, чтобы кто-нибудь из старших присмотрел за встречей гостей. Айгар, вам, наверное, тоже хочется поприветствовать своих друзей.
Айгар так и подскочил. Зато Форд встал медленно, подарив Сассинак понимающую улыбку, заставившую ее покраснеть.
— Наши леди нуждаются в заботе, — проговорил он, многозначительно посмотрев на Дюпейниля. — Не смею спорить. — И вышел, подгоняя Айгара.
— Итак, — продолжила Сассинак. — Вас угнетает не то, что вы можете попасть на крючок администрации. Так в чем же дело?
Некоторое время казалось, что Дюпейниль ничего не ответит, но тут его словно прорвало.
— Я был так зол на вас за тот фокус, за то, что вы выслали меня. Я мечтал о том, что добуду необходимые вам сведения и заставлю вас заплатить за это. Но когда удалось избежать мятежа, выяснилось, что я ничего не знаю о корабле, и Панису пришлось учить меня, как зеленого новобранца, самым простым вещам. Но я продолжал верить, что благодаря полученной информации я вернусь с триумфом. Неплохая история, не правда ли? Но сетти… — Тут он замолчал, качая головой, и Сассинак с Лунзи посмотрели друг на друга.
— Что они сделали? — спросила Лунзи.
Сассинак подумала о том, как же повезет сетти, если они умрут раньше, чем у нее возникнет желание живьем содрать с них шкуру.
— Арли ничего не рассказывала?
— Она сказала, что вы выглядели совершенной развалиной, но в лазарет не пошли. — Кожа ее покрылась мурашками при мысли о том, почему он так поступил, и мысль эта вполне объясняла его нынешнее состояние. — Дюпейниль! Ведь они не сделали этого!