Лунзи попыталась расслабиться. Она не теряет Сассинак навсегда, мягко напомнила она себе. Она не собирается видеть бедствие в каждом космическом полете всю оставшуюся жизнь, а если и будет, то как-нибудь переживет это, как пережила многое другое. Дымящаяся чашка привлекла ее внимание, и она вспомнила, что выбрала эрит в списке напитков. Несколько глотков успокоили ее нервы и желудок. Четыре часа до отлета, и абсолютно нечего делать. Можно было бы пойти прогуляться по станции, но лучше остаться здесь и отдохнуть. Именно поэтому она и заказала эрит. Лунзи закрыла глаза и позволила напитку прочистить мозги. Если за это время что-нибудь произойдет, она, по крайней мере, будет знать, кто пришел сюда после нее и по какому праву. Лунзи почувствовала, что ее губы скривились в усмешке. Совсем девчонка эта Сассинак, несмотря на свой возраст.
Она заставила себя сосредоточиться и думать о том времени, которое провела с Майлер, пытаясь наверстать упущенное. С авторитетом Сассинак за спиной она сможет восстановить большую часть потерянной информации по своей специальности. Она просмотрела все современные журналы и выяснила, что читать сначала, знания каких именно разделов требуют формальные инструкции. (Она не собиралась самостоятельно пробовать на ком-нибудь новые методы химического воздействия на мозг, пользуясь чем-нибудь вроде поваренной книги. По крайней мере, до тех пор, пока не увидит подобные операции своими глазами.) Так что Лунзи решила посчитать, сколько времени у нее есть на сбор информации, и вытащила свой калькулятор, чтобы сверить текущее и стандартное время. Если Сассинак права насчет возможной даты суда в течение зимней сессии (что за устаревшее название!), она закончит свою переподготовку, какие бы курсы ни были обязательными для восстановления квалификации, успеет съездить на Дипло и вернуться к Сассинак всего через восемь месяцев.
В комнату отдыха вошел следующий пассажир, потом еще двое. Лунзи допила последние капли, что еще оставались в чашке, и благодушно взглянула на них. Все они были обычными пассажирами, едущими куда-то по делам службы или на каникулы, как вон та парочка. В расписании значились две посадки — на Льяке и Бернайзе, затем челнок возвращался на станцию. Лунзи задумалась о том, куда летят находящиеся в комнате и сколько пассажиров второго класса дожидаются рейса на пластиковых скамейках в зале.
Несмотря на помощь эрита и тренировки, короткий прыжок к Льяке показался Лунзи настоящим кошмаром. Каждый новый звук или запах, любое изменение гравитации вызывали тревогу и ощущение опасности, сон был неглубоким и не принес облегчения. В коротких путешествиях — меньше пяти дней — даже опытные пассажиры предпочитают одиночество. Лунзи старалась казаться не слишком общительной. Она съедала свою порцию, вежливо кивала всем и проводила все оставшееся время в своей маленькой каюте. Здесь было лучше, чем в салоне, где парочка молодоженов (действительно молодые офицеры) так открыто демонстрировала свои чувства, словно это было представление, достойное всеобщего внимания.
Лунзи еле-еле дождалась посадки. Заняв свое место в очереди, среди других пассажиров, она проверяла свои догадки о том, кто куда летит. Влюбленные, конечно же, летели на Бернайз. Поверх голов полицейских она увидела главный вестибюль и попыталась запомнить кратчайший путь к Скале.
— Та-ак… Лунзи Меспил. — Офицер таможни посмотрел на возникшую на экране фотографию Лунзи, ее отпечатки пальцев и рисунок сетчатки. — Для вас оставлено сообщение, мэм. Главный вестибюль, голубой коридор, регистратура. Найдете дорогу?
— Да, спасибо, — улыбнулась она и вскинула на плечо сумку. Сообщение в регистратуре? Интересно, насколько оно давнее…
В главном вестибюле сталкивались и расходились потоки людей. Голубая секция была четвертой справа, после двух черных (по мнению Лунзи) и фиолетовой. Черными казались людям цвета, принадлежащие ультрафиолетовому спектру, и подобные указатели предназначались для инопланетников. Голубая секция соответствовала медицинскому обслуживанию, а регистратура располагалась в самом ее центре.