Понимание истории образования ФРС и его последствий помогает разобраться в некоторых загадках. Некоторые утверждают, что ФРС – это не более чем частная корпорация, которая обогащается за наш счет. Другие полагают, что она действует в интересах правительства, предоставляет ему средства, когда наших налогов ему не хватает.
И то и другое мнение нельзя назвать правильным в полной мере. В действительности ФРС – это частно-государственное партнерство, коалиция крупных банков, собственников, работающих с благословения правительства, которое назначает ее руководителей. В некотором роде ФРС вобрала в себя все худшее из корпоративного и государственного миров, чем причиняет огромный ущерб экономическому благополучию Америки.
В любом случае Уильям Грейдер абсолютно прав в том, что наступление эпохи ФРС стало «началом конца невмешательства правительства в частный бизнес»[24]. Вся денежная система перешла в государственное управление и стала обслуживать политические интересы.
Через несколько лет ФРС предоставили еще бо́льшую свободу действий, которую она использует для раздувания денежных запасов. Теперь она может покупать практически все, что пожелает, записывая это в свои активы. Скупая долги, она делает это на вновь выпущенные деньги. ФРС устанавливает нормы резервных требований на достаточно низком уровне, что позволяет банкам нагромождать ссуды на вклады и использовать новые вклады как базу для дальнейших ссуд. Она может устанавливать процентные ставки по краткосрочным кредитам по своему усмотрению и влиять на доходы с капитала всей экономики. Она вмешивается в деятельность валютного и прочих рынков.
Многие последствия деятельности ФРС не предусмотрели даже ее создатели. Вероятно, они представляли, что ФРС действительно будет способствовать сглаживанию циклов деловой активности, – это важно, если главной проблемой цикла считать фазу спада во время действия кредитного договора. В такие времена ФРС действительно может обеспечивать ликвидность путем простого выпуска новых бумажных денег для покрытия депозитов. Но если подумать о другом этапе цикла, о начале подъема, когда деньги и кредиты свободны, в результате чего увеличивается финансирование нежизнеспособных проектов, дело существенно меняется.
В 1912 году Людвиг фон Мизес написал книгу «Теория денег и кредитов»[25], которая получила широкое признание во всей Европе. В ней он предостерегал, что создание центральных банков скорее приведет к ухудшению и растяжению циклов деловой активности, чем к их сокращению. Дело в следующем. Центральный банк может неожиданно понижать процентную ставку по кредитам, которую он диктует банкам-членам. Он может выкупать долги правительства и записывать их в качестве активов на свой баланс. Он может снижать резервное покрытие по займам для банков-членов. Однако делая все это, он управляет сигналами, которые банковская система посылает своим заемщикам.
Бизнес вводится в заблуждение, берет долгосрочные займы и запускает проекты, обеспечить которые невозможно. Инвесторы вместе с новыми деньгами вкладывают свои деньги в акции или покупают недвижимость, и лихорадка покупок-продаж охватывает все население.
Проблема в том, что эта лихорадка создает иллюзию благополучия, ложный подъем. Когда процентные ставки снижаются в результате увеличения реальных сбережений, банковская система подает сигнал о том, что вкладчики идут на необходимые жертвы в сиюминутном потреблении ради финансирования долгосрочных инвестиций. Но когда центральные банки снижают процентные ставки ни с того ни с сего, складывается впечатление, что у нас имеются сбережения, которых на самом деле вовсе нет. Последующий спад становится неизбежным, поскольку продукты, поступающие в производство, потребители приобрести не могут, и иллюзии разбиваются о реальность. Компании разоряются, недвижимость закладывается, люди поспешно распродают акции и прочие модные на сегодняшний день инвестиционные инструменты.
Липовые деньги, порождающие ложный подъем, – явление в истории не новое. Томас Пейн в конце XVIII столетия наблюдал за тем, как бумажные деньги едва не превратили американцев в нацию «биржевых спекулянтов». В сущности, причиной этого могут быть не только бумажные деньги. Пример тому – тюльпаномания, бурный период в истории Голландии XVII века, когда стоимость луковиц тюльпанов достигла невероятной цены, а в Голландию хлынуло золото со всей Европы, после того как правительство стало выдавать крупные субсидии звонкой монетой всем желающим[26].
25
Ludwig von Mises. The Theory of Money and Credit (New Haven, CT: Yale University Press, 1953).
26
Doug French. Early Speculative Bubbles and Increases in the Supply of Money (Auburn, AL: Mises Institute, 2009).