Анализ К. Луомала был опубликован только в 1951 г., а в 1938 г. П. Бак выступил со своей теорией двух потоков [168], сходной с теорией Хэнди. П. Бак полагал, что полинезийцы имели смешанное кавказоидно-монголоидное происхождение и что они мигрировали из Индонезии через Микронезию двумя волнами. Первая позже растворилась во второй (доминирующей) аристократической волне, укрепившейся на о-ве Раиатеа (о-ва Общества). Пожалуй, несправедливо, что именно эта работа, вышедшая в 1938 г., чаще всего связывается с именем П. Бака, ведь в 1944 г. он опубликовал гораздо более основательный труд, где уточнены отдельные положения. Ниже я вернусь к нему.
Сейчас совершенно ясно, что ученые первой половины XX в., оживленно обсуждая, сколько миграций было в Полинезии и откуда они направлялись, не сумели выработать сколько-нибудь убедительную теорию о происхождении полинезийцев. Одни рассматривали полинезийцев как относительно однородную группу, другие выискивали среди них негроидов, кавказоидов и монголоидов, и почти все говорили о том, что было не менее двух четких слоев. Среди тех, кто сумел опровергнуть устоявшиеся взгляды, был этнограф Р. Пиддингтон.
В 1939 г. Пиддингтон обрушился на получившие широкое распространение идеи диффузионизма и концепцию, в соответствии с которой культуры изменяются только под внешним влиянием [1098]. По его мнению, концепция культурного ареала (район распространения какого-либо элемента или комплекса прямо соответствует его возрасту), предложенная впервые американским этнологом Э. Сэпиром, была неверно использована исследователями Полинезии для обоснования будто бы четко различных периодов заселения. Еще в 1916 г. Сэпир высказал предостережение, на которое никто не обратил внимания. «Представление о культурном слое, будто бы состоящем из большого количества независимых друг от друга элементов, передвигающихся без существенной утраты содержания, словно они находятся в герметически закупоренной бутылке, из одного конца мира в другой, невозможно и противоречит всему историческому опыту», — писал он [1167, с. 49].
Р. Пиддингтон следующим образом резюмировал свой обзор Полинезийской исторической этнологии: «Самое наибольшее, на что способна историческая этнология, это предложить множество альтернативных решений, не оставляя надежды на выяснение, какое из них самое верное. Это обнаруживается при беглом взгляде на исторические рассуждения, продолжавшиеся более 40 лет и породившие лишь крайне противоречивые теории о происхождении полинезийской культуры и безосновательные аналогии ее с культурами других этнографических районов. Если когда-нибудь что-то и прольет свет на проблему происхождения полинезийцев, так это будет скорее археология, чем этнология» [1098 с. 335].
В 1944 г. П. Бак дал детальный анализ культуры Центральной Полинезии [169, с. 473–477] и оспорил упрощенную теорию двух слоев, выдвинутую Э. Хэнди. При этом он опирался на то же положения, что и Э. Сэпир в приведенной выше цитате Другими словами, элементы культуры могли возникнуть в самой Полинезии, а не приплыли с какой-то экзотической прародины в герметически закупоренной бутылке. Теория самого Бака, изложенная в этом труде, была, пожалуй, лучшей для своего времени, она базировалась на обширнейших, основательно изученных данных о фольклоре и материальной культуре. Он разумно воздержался от категорических утверждений относительно происхождения и хронологии, настаивая только на том, что первые поселенцы, не имевшие еще культурных растений и домашних животных, пришли в Полинезию через Микронезию. Это была единственная крупная миграция в Полинезию извне; исходя из появившихся у него антропологических данных и особенностей культуры, Бак считал меланезийский путь невозможным. Эти ранние мигранты заселили всю Полинезию, кроме о-ва Пасхи, а некоторые из них смогли создать на о-ве Раиатеа социально дифференцированное общество с развитым жречеством (и поклонением божеству Тангароа). Это общество, имевшее сильных вождей, сумело подчинить себе Таити и другие острова архипелага Общества и в конце концов распространило свое влияние на остальную Восточную Полинезию, включая о-в Пасхи, что произошло путем миграций в XII–XIV вв. Тонга и Самоа, однако, не подверглись воздействию культуры Раиатеа, культурные[119] растения и домашние животные попали на этот остров с Фиджи через Самоа до того, как он стал господствующим в Восточной Полинезии.
119
Впервые близость полинезийских и малайских языков подметил испанский энциклопедист Эрвас-и-Пандуро в конце XVIII в. Позже независимо от него этот взгляд обосновал немецкий ученый А. Шамиссо, участник русской экспедиции в Южные моря. Он-то и ввел понятие «малайско-полинезийская языковая семья».