И все же, если бы мне лично пришлось прямо отвечать на вопрос о том, достигали ли когда-нибудь южноамериканские индейцы берегов о-ва Пасхи, я бы ответил утвердительно. Очень важно получить новые, более серьезные доказательства возможных связей между Южной Америкой и всей Восточной Полинезией в целом Оставим решение этой проблемы будущим исследователям и перейдем к еще одной загадке о-ва Пасхи.
В 1864 г. миссионер Э. Эйро сообщил своим попечителям о деревянных дощечках с надписями, хранившихся в домах рапануйцев. Никто из жителей острова не знал, как они читаются. Несколько дощечек сохранилось до наших дней. По ним можно выделить около 120 знаков, многие из которых основаны на изображениях человека и «человека-птицы». Рапануйское письмо называется ронго-ронго; его строки идут попеременно справа налево и слева направо — бустрофедоном.
Предпринимался целый ряд попыток расшифровать эти рапануйские надписи, по пока без особого успеха. Некоторые из значков ронго-роиго совпадают со знаками-подписями под испанским договором, заключенным в 1770 г., а значит, возводить рапануйское письмо к какому-либо экзотическому источнику не обязательно.
А. Метро считал, что ронго-ронго было чисто пиктографическим и служило мнемоническим средством [978, с. 399–405]. Знаки письма он рассматривал как орнаментальные или священные символы. По-видимому, в XIX в. употребление ронго-ронго было именно таким, но ведь к этому времени смысл письма мог быть просто утрачен, когда последние знавшие его жрецы погибли в перуанском рабстве.
Недавно советские и немецкие ученые проделали большую работу по дешифровке ронго-ронго и, кажется, достигли кое-ка-ких результатов. Немецкий исследователь Т. Бартель показал, что 120 знаков ронго-ронго образуют 1500–2000 комбинации [62; 189]. По его мнению, письмо исходно носило идеографический, а не пиктографический характер, некоторые же знаки были фонетическими. Бартель полагает, что на табличках записаны имена богов, мифы о творении мира, литургические песни, календарные сведения, генеалогии и даже перечень других табличек. Возможно также, что на каких-то табличках говорится о статуях, аху и о происхождении рапануйцев. По мнению Т. Бартеля, о-в Пасхи был заселен сначала жителями Маркизских островов, а затем около 1400 г. — людьми Хоту Матуа, прибывшими с о-ва Раиатеа и принесшими с собой письмо ронго-ронго. Отдельные выводы Бартеля сугубо лингвистические, и мы не будем касаться их здесь. В целом возникает ощущение, что он несколько увлекается успевшей уже устареть теорией полинезийского прошлого. Это не означает, что его более общие положения неверны. Вполне возможно, что ронго-ронго — действительно письмо, хотя даже Т. Бартель исключительно таковым его не признает[145].
Загадка ронго-ронго породила массу предположений. По самым невероятным из них, таинственное письмо берет начало в Пакистане или на затонувшем Тихоокеанском континенте. В соответствии с гипотезой Т. Хейердала, письмо восходит к южноамериканским письменностям. Однако Бартель указывает, что в доколумбовой Южной Америке, по-видимому, вообще не было письменности, а письменность более позднего времени никак не соотносится с ронго-ронго. Это наводит на размышления и но поводу древности самого рапануйского письма. Вопрос о времени его происхождения представляется весьма существенным. Не исключено, что появление ронго-ронго было стимулировано ознакомлением с европейским письмом. Что касается направления строк, то бустрофедон, использовавшийся рапануйцами, — простейший способ непрерывного письма на большой поверхности. По мнению К. Эмори, рапануйское письмо возникло на основании подражания европейскому и важным толчком к его созданию послужил текст испанско-ралануйского договора о присоединении острова [416][146]. Письмо, по-видимому, было призвано «фиксировать» в конкретной форме священные заклинания и молитвы — таким образом как бы закреплялись заключенная в них мана и ритуальная значимость. С К. Эмори можно согласиться, к тому же его гипотеза не противоречит точке зрения Т. Бартеля: возможно, что жрецы — создатели письма унесли с собой в могилу и его смысл. За 90 лет, прошедших между первым появлением на острове испанцев и набегами перуанских работорговцев, вполне могла развиться подобная имитация письма.
145
Советские ученые Н. А. Бутинов и 10. В. Кнорозов считали кохау ронго-ронго иероглифическим письмом, Т. Бартель — «эмбриописьмом», а по мнению известного историка письма И. Е. Гельба, вообще следует говорить не о письменности, а о неких магических рисунках. Несмотря на усилия, предпринимаемые представителями разных стран, кохау ронго-ронго до сих пор считается недешифрованным.
146
Приведенный аргумент сомнителен, так как у рапануйских вождей, впервые видевших европейский письменный документ, подписание его не вызвало никаких затруднений, и они поставили под ними значки, характерные для кохау ронго-ронго. Следовательно, последнее возникло еще до появления европейцев. По предположению И. К. Федоровой, письменность появилась на о-ве Пасхи в XVI–XVII вв., в период формирования государственности, когда здесь господствовали ареои.