II. Главнокомандующий Буксгевден и Спренгтпортен
Отношения между Буксгевденом и Спренгтпортеном с самого начала кампании не обещали ничего хорошего: последний, завидовал первому, а тот относился к нему с явной антипатией, не уважал и не давал ему никакой цены. Повеление, объявленное Аракчеевым, и рескрипт, испрошенный Румянцевым, не могли, разумеется, улучшить этих отношений. Кроме того у Буксгевдена был свой кандидат на место Спренгтпортена.
Уже откланявшись Государю перед отъездом к армии и не имев времени еще раз повидаться с гр. Румянцевым, Буксгевден письменно сообщал ему свои соображения по особому его проекту. Речь шла о подготовке будущего начальника края, и главнокомандующий полагал, что было бы очень полезно приобрести в русскую службу известного уже из предыдущего рассказа шведского генерала Армфельта, украшенного при Екатерине за Верельский мир орденом св. Андрея Первозванного, а теперь находившегося на родине, в опале. Буксгевден предполагал этому выдающемуся будто бы по высоким воинским, а равно и дипломатическим талантам, «изящному», — как писал он, — генералу предоставить по присоединении шведской Финляндии «быть по главном местном российском начальнике, первым начальником». Расположением Густава-Адольфа Армфельт не пользовался. Рекомендуя его, Буксгевден рассчитывал сделать два дела: приобрести способного генерала и отнять его у шведов, а с тем вместе избавиться от небезопасного противника. Впрочем, была и третья цель. На приложенном к письму небольшом отдельном листке сделана Буксгевденом следующая приписка:
«Весьма нужным считаю, если мысли сии удостоены будут высочайшим вниманием, не открывать оных и предприятий сих господину генералу Шпренгпортену. Ибо известно мне, что он сам те виды на Финляндию имеет, которые предполагаю к увлечению г-на генерала Армфельта».
Эта приписка не обещала ничего хорошего в начинавшихся отношениях между обоими главными в армии генералами. Вражда не замедлила всплыть наружу.
Спренгтпортен, получив рескрипт 5-го февраля, выехал в тот же день. Переход войск через границу последовал 9-го числа, до рассвета. Лишь за несколько часов, в 6-ти верстах от границы, нагнал Спренгтпортен главнокомандующего. Пользуясь отъезжавшим из главной квартиры фельдъегерем, он писал Румянцеву о том, что предстоит впереди. Ожидалось на первых порах ничтожное сопротивление; королевская армия спешила к Гельсингфорсу; туда стягивали, по словам Спренгтпортена, войска, продовольствие, запасы, и там надо было ожидать встречи. «Вот новости, сообщенные мне гр. Буксгевденом при свидании, которым я имел честь воспользоваться в продолжение часа, — пояснял он. — Мои собственно обязанности ограничиваются до сих пор ролью зрителя. Но я не могу скрыть от вас, что в главном начальнике войск я не нахожу настолько доверия, сколько желал бы в моем щекотливом предприятии (dans mon entreprise épineuse). Это замечание собственно для вас; впрочем, раз кости брошены, нужно не рассуждать, а действовать; мне хотелось бы не быть бесполезным. Но все меры уже приняты, инструкции даны и все уже в движении, чтобы нанести первый удар; — мне не остается ничего как только расплачиваться своей особой».
В этих не вполне как бы договоренных строках сквозит уже недовольство своим положением. Между тем оба генерала едва только успели съехаться, виделись всего один час. бесспорно Спренгтпортен опоздал к первоначальным распоряжениям, которые были сделаны без всякого его участия. В их числе была и рассылка прокламаций, доставки которых Буксгевден ждал с большим нетерпением. Предмет этот принадлежал некоторым образом компетенции Спренгтпортена, как специалиста по части «влияния на умы». Но менее всего конечно можно винить Буксгевдена в том, что он не дожидался для начала своих действий приезда Спренгтпортена, пока тот находил нужным выжидать в Петербурге особых себе, чисто личных, повелений. Если бы он заботился только о пользе дела, о которой упоминал при всяком случае, то должен был выехать к армии одновременно с Буксгевденом, так как повеление объявленное Аракчеевым было ему уже известно; деньги также были получены.
Имев свидание с графом Буксгевденом, Спренгтпортен не сообщил однако ему о полученном высочайшем рескрипте определяющем его обязанности, а нашел нужным послать при особом письме копию с этого документа, ссылаясь на быстроту движений главнокомандующего помешавшую сообщить ему это повеление, и просил извещать его, Спренгтпортена, как можно чаще, словесно или письменно, о тех мерах по отношению к жителям, которые будут принимаемы.