Брейден протянул к ней руки:
— Мэгги…
— Нет, Брейден, — прервала она его, отступая назад. — У нас обоих одна и та же цель — спасти жизни наших братьев.
Она подняла на него глаза, в которых отразилось смятение, охватившее ее сердце, и обожгла его вопросом:
— Скажи мне одно. Если я уступлю тебе и Лахлану и отправлю женщин по домам, кто может пообещать, что в следующей битве не погибнешь ты или Юан? Будет ли тогда Лахлан торжествовать победу? А будешь ли ты ощущать себя ликующим победителем, если Лахлан или Юан падут в бою? Где будет твое хваленое мужество, когда ты будешь стоять над могилами своих близких?
Будь она проклята, если не права! Брейден уже испытал боль от потери одного брата, и меньше всего ему хотелось похоронить еще и остальных.
Должен же быть какой-то выход из этого безумия! Какое-то решение, которое позволит им обоим — и Лахлану, и Мэгги — сохранить лицо.
Стиснув зубы, Макаллистер пересек двор, проскользнул в заднюю калитку и отправился в за́мок. Ему надо было поговорить с лэрдом. Определенно, его брат куда разумнее, чем Мэгги.
Если не помогут уговоры, он может попытаться заставить Лахлана уступить угрозами или силой.
В конце концов, ведь он же Брейден Макаллистер — несравненный, благословленный миротворец в собственной семье. Всю жизнь он имел дело со своими упрямыми братьями. И если ему удавалось до сих пор поддерживать мир среди большинства из них, то уж эту маленькую ссору он наверняка сумеет уладить.
Ведь не должно составить большого труда помирить людей, которые этого хотят?
А как же насчет Киранна?
Внутри всё сжалось от воспоминаний. Ни Киранн, ни Юан не хотели той распри, причиной которой стала Изобейль. Они даже пытались разрешить конфликт мирным путем до того момента, пока капризная красавица не выдвинула свой ультиматум.
Закрыв глаза, Брейден попытался отогнать вставший перед его глазами одинокий образ. Черно-зеленый плед, пронзенный фамильным мечом Киранна, лежащий на скалистом утесе. Там, где его брат прыгнул в озеро.
А ведь он, Брейден, самый младший из Макаллистеров, изо всех сил старался удержать своих братьев от раздора. Пытался убедить Киранна, что ему еще встретится другая девушка, которую он полюбит так же сильно.
Эх, Брейден, ничего ты об этом не знаешь! Сердце не может вот так просто взять и прекратить любить. И если мужчина встречает ту женщину, которая ему нужна, он сделает все, чтобы удержать ее. Все!
Да, это так, и он сам не раз был этому свидетелем. Любовь делает мужчину слабым. Она заставляет его совершать непростительные поступки, а в случае с Киранном она стоила тому даже вечной души. Именно поэтому Брейден не позволит себе любить женщину. Он не будет таким дураком.
Никогда.
Он сам хозяин своей жизни и проследит, чтобы ни одна женщина не верховодила им. И вообще, ему нравится его беззаботная жизнь, и он не желает ничего менять.
В данный момент ему лишь хочется найти хоть какой-то выход из тупика, в котором оказались два упрямых глупца.
Еще до завтра он вернет женщин в их семьи. Тогда Лахлан снова обретет власть над своими людьми, а Мэгги…
Что ж, его намерения относительно этой девушки изменились. И ему не терпится приступить к их осуществлению.
Глава 5
Усталый и расстроенный, Лахлан толкнул рукой дверь, ожидая увидеть пустой зал, где он мог бы спокойно посидеть и поразмышлять над событиями этого дня.
Но когда тяжелая дверь со скрипом отворилась, перед ним предстали около сорока мужчин, в чьих взглядах сквозила неприкрытая враждебность, словно вождь клана был единственной причиной их бедственного положения.
— Не к добру это, — пробормотал Макаллистер себе под нос.
Он замер, нахмурившись. Никогда прежде он не видел людей с более кислыми лицами. Они напомнили Лахлану стадо гусей, готовое оказать сопротивление фермеру, идущему к ним с топором. Единственное несоответствие с этим образом заключалось в том, что у лэрда под рукой не было топора. Да и вообще ничего подходящего для самозащиты.
Между тем эти гуси(32) забеспокоились, столпились вокруг него и все разом что-то закричали. Их громкие голоса отдавались звонким эхом, отскакивая от каменных стен.
Лэрд поднял руки, чтобы успокоить незваных гостей, но вместо того, чтобы замолчать, они загалдели еще сильнее.
Фергус выступил вперед и заорал на остальных, требуя тишины. К изумлению Лахлана они подчинились, и сразу стало ясно, кто вожак этих разгневанных болванов.