Так-то лучше. Эта тема поддержит его дух.
Кармен вздохнула:
— Наверное, в тюрьме тебе было очень тяжело. Потерять свободу… Не с кем поговорить на родном языке. Некому…
— Мне не нужно твоего сочувствия, — отрезал Пума.
— Я не сочувствую тебе, — парировала она. Ее взгляд зажегся яростью.
Снова повисла тишина. Кармен полностью ушла в вышивание. Она яростно прокалывала кожу иглой. Пума барабанил пальцами по колену и прислушивался к звукам ночи. Совиного крика слышно не было.
— Что касается этого твоего жениха, — снова начал Пума, не выдержав молчания. — Скажи снова, как его зовут. — Пума очень хорошо запомнил имя жениха. Хуан Энрике Дельгадо. Он просто желал завязать новый спор.
Бирюзовые глаза Кармен вспыхнули, и она покачала головой: она не хотела отвечать ему. Хитро улыбаясь, он облокотился на руку и взял ее за подбородок.
— Ручаюсь, что твой жених был бы рад узнать, где же ты сейчас.
Кармен вздернула голову и отбросила его руку:
— Будь осторожен. Если я не могу добраться до него, то он может добраться до меня. — Она не могла отказать себе в удовольствии сказать: — И он убьет тебя.
Она увидела, как вспыхнули его ледяные голубые глаза.
— Ха! — Фыркнул Пума. — Какой-то никчемный, тощий испанец… Он не сможет убить меня! Это я убью его.
— Хуан Энрике Дельгадо — не тощий никчемный испанец! Он — высокий, благородный, красивый мужчина!
— И когда же ты успела его увидеть? — с интересом спросил Пума.
Кармен растерялась:
— Я?.. Я… видишь ли…
Пума захохотал. Он не смог сдержать себя. Он упал на одеяла и трясся, и захлебывался смехом. Кармен наблюдала за ним со смешанным чувством отчаяния и негодования.
— Что такого веселого ты нашел? — потребовала она ответа.
— Тебя, — ответил он. — Потому что ты собираешься замуж за человека, которого даже не видела.
И он захохотал еще сильнее.
— Так всегда совершаются браки в Испании, — надменно проговорила она. — Я помолвлена с ним. Наши семьи договорились…
— Да, да, — нетерпеливо перебил Пума. — У нас тоже так делается. Семьи тоже договариваются. Но у нас всегда помолвленные могут взглянуть друг на друга перед свадьбой. — Пума хохотнул от внезапно пришедшего на ум сравнения: — А Дельгадо может оказаться маленьким круглым кактусом — таких испанцев я тоже видел.
Кармен с еще большим негодованием посмотрела на него:
— Ничего подобного! — вскричала она. — Он высок, красив и… — Она сделала паузу, остановив взгляд на голубых глазах Пумы, — и у него прекрасные черные глаза и усы…
Да, она сама себе выдумала облик своего жениха, но она не позволит Пуме смеяться над собой.
— У него есть ртутный рудник и много слуг…и он очень красивый… он богатый, обходительный, очаровательный мужчина… и пишет такие восхитительные письма…
Пума перестал свертывать одеяла и сел, мгновенно перестав смеяться.
— Какие еще письма? Дай их мне!
— У меня их нет! — взвилась Кармен. — Письмо осталось в сундуке, в обозе, когда меня похитил Голова! — Если бы только это письмо было у нее! Она бы прочла его этому олуху и доказала ему, что ее любят и за нее беспокоятся.
— Но я запомнила письмо, — нашла выход Кармен. — Оно начинается так красиво:
«Мой прекрасный цветок Испании! Как я жду того дня, когда смогу держать тебя в своих объятиях, когда ты будешь моей истинной женой; о, как мне сдержать нетерпение…»
— Довольно! — рявкнул Пума. — У меня все внутри переворачивается от этих слащавых слов…
— Но он такой поэтичный, — мечтательно покачала головой Кармен. — Он очень поэтичный. — Ей хотелось добавить: «Каким ты никогда не сможешь быть», но, увидев опасные огоньки в голубых глазах Пумы, решила поостеречься.
Проклятие! Пума развязал спор, но теперь он оборачивался не в его пользу.
— И дальше, — со счастливой улыбкой продолжала Кармен. — «Севилья осиротеет, когда вы сделаетесь моей женой. Когда вы придете в мои объятия, само солнце станет прятать свой лик из ревности. Ваше прекрасное лицо, ваши залитые румянцем щечки, ваши кроткие голубые глаза; все это заставляет мое сердце учащенно биться в груди от нетерпения обладать вами…»
— Какие еще залитые румянцем щечки? Какие голубые глаза?
— А мой дядя послал ему мой портрет. Такой совсем маленький, — добавила она. — У меня на лице был грим…