Воины тюркских каганатов в Сибири
Главную роль в истории Центральной Азии и Южной Сибири в VI–VIII вв. сыграли два крупных объединения тюрко-язычных кочевых племен — теле и тюкю. Все эти племена имели явно гуннских и динлинских (ветвь гуннов) предков. Динлины делились на северных и западных. Первые жили к северу от гуннов в районе Байкала.
По преданиям северные динлины отличались тем, что у них были «лошадиные голени» и они быстро бегали. Историк Л. П. Потапов объясняет это предание тем, что северные динлины носили меховую обувь, сшитую из шкур, которые снимали с ног лошади или козули, и ходили зимой на лыжах, подбитых той же шкурой. Подобную обувь носили в недалеком прошлом некоторые группы жителей Южной Сибири — тувинцы, алтайцы, хакасы, шорцы, которые пользовались такими же лыжами (8, с.266).
В китайских летописях потомков динлинов называли «теле». Большинство племен теле в IV–VI вв. обитало на территории современной Монголии, достигая во время перекочевий Тывы и горного Алтая. Некоторые из названий племен теле упоминаются и в древнетюркских рунических надписях, например уйгуры, курыканы и др.
В тех же летописях содержатся сведения по племенному объединению древних тюрков — тюркют, в китайском варианте — тюкю. Отсюда происходит название тюркской группы языков. Но на этих языках говорили не только тюрки, но и многие племена теле, в частности уйгуры (огузы, кыпчаки и др.).
Известны легенды и предания, согласно которым предками тюкю были северные гунны. Вот две из них в изложении историка Л. П. Потапова. Брат главы государства северных гуннов был шаманом, рожденным от волчицы. Один из его сыновей превратился в лебедя, то есть, видимо, стал родоначальником рода лебедя. Его сын стал правителем на р. Чуе. Его четвертый сын Нортулушад жил в государстве Со с 10 женами, сыновья от которых носили имена матерей. Сына от наложницы звали Ашина. После смерти отца его избрали предводителем под именем Ахиеншада. Его внука назвали Тумен, и он часто упоминается в китайских источниках как историческое лицо и основатель государства тюкю, тюркского каганата.
По другому преданию утверждается, что предки тюкю были одним из родов гуннов, разгромленного врагами и полностью истребленного, за исключением одного десятилетнего мальчика. Его спасла волчица и спрятала в пещере в горах, расположенных севернее государства Каочан (Турфан).
Волчица родила от выросшего мальчика 10 сыновей, которые взяли в жены женщин из других родов и имели многочисленное потомство. Одним из потомков был и Ашина. Через несколько поколений тюкю вышли из этих гор и стали кузнецами у монголоязычных племен жужаней, создавших свое государство — каганат. Они жили и работали на южных склонах Джунгарского Алтая (8. с.268, 269). Напомним, что у многих народов Сибири и Центральной Азии той эпохи кузнечное дело, связанное с добычей руд и получением металлов, с изготовлением металлических орудий и украшений, считалось всегда связанным с шаманством, с общением с духами и богами. Отсюда и особый авторитет кузнецов и рудознатцев среди других племен.
Все эти предания нашли подтверждение в китайских летописях. Известно, что после разгрома в 439 г. одного из небольших гуннских государств, расположенного в южной части излучины Хуанхэ, предки тюкю откочевали в горы Гаочана, находящиеся к северо-западу от Турфана (ныне называются «Богдо-ола»), где имелись залежи железных руд. Там тюкю, как и обитавшие поблизости некоторые племена теле, занимались кузнечным делом. Там они и приняли наименование «тюркют», или «тюкю».
Объединение племен тюкю и образование тюркского каганата произошли в начале 30-х гг. VI в., так как каган объединенных тюкю Шаболио в 585 г. писал императору Китая: «С тех пор как тюкю созданы небом, прошло уже более 50 лет» (8, с.269). Могущество племен тюкю основывалось на наличии у конных воинов оружия и доспехов (шлемы и кольчуги) из железа.
Историк Л. П. Потапов приводит слова одного из китайских императоров, который метко охарактеризовал источники силы тюркского каганата: «Сила тюкю заключается в верховой езде и стрельбе из лука. Если они видят благоприятное положение, то продвигаются вперед, если замечают опасность, тотчас же отступают. Они бушуют, как буря и молния, и не знают устойчивого боевого порядка. Лук и стрелы являются их когтями и зубами, а кольчуги и шлемы— повседневным одеянием. Их войска не маршируют строем и не разбивают лагерей на определенном месте. Они поселяются там, где находят воду и траву, а их овцы и лошади представляют собой военный провиант» (8, с.270). Как все это напоминает тактику ведения боевых действий гуннами.