Сокуч (а никто иной не мог быть тёмным облачком, которым он становился на короткое время благодаря подаренному артефакту) метался от одного врага к другому и каждый раз они падали с перехваченными лезвием горлом.
Мятежников накопилось вокруг хвостов сорок, а нас с дюжину. И хоть нас было меньше, мы побеждали. Рубил прямым мечом, кулаками, локтями, ногами, хлестал хвостом, кусал — только плюнуть не мог, так как кислота ещё не восстановилась. Часть мятежников, видя меня живым и здоровым, просто распласталась на земле, уткнувшись носами в землю. Некоторые — не озираясь побежали, глупцы. Будто это их спасёт… Нашлись и те, кто ударил своими ножами в спины своим минутным друзьям, вгоняя клинки по самую рукоять.
— Хершер! Клыки! Порвём-порвём, сожрём-сожрём сволочей!!! — кричали они.
Видимо им было сказано, что от меня избавятся другие, а тут не повезло.
— Трусы! Подлецы! — визжал главный подлец.
И всё же боец из «послушных», несмотря на полное отсутствие чувства самосохранения, оказался последним, кто упал на поросшую редкой сухой травой землю.
Взглянул на тела павших от лап мятежников и гнев затопил сознание.
— Хьяааальтиии!!! — крикнул я.
Усилием взял себя в руки. Восстановилось дыхание, ровнее стало биться сердце. За хвост вытянул/вырвал мятежника из-под мёртвого тела. Перехватился и взял за глотку. Даже сквозь мех кожа его побелела, дыхание сделалось прерывистым, ворсинки слиплись от пота, глаза начали наливаться кровью. Тонкий голый хвост червяком обвил моё запястье.
— Что… Звал-ли? — заикнулся вслух бледный монашек, с перемазанными кровью руками по плечи стоял в стороне и немного растерял свой обычный уровень своей уверенности или наглости, быть может высокомерия, превосходства — я не знал как это назвать.
— Помоги. Ему, — я указал на Явура. — и другим.
Вспомнил слово, которое давным-давно не слышал.
— Пожалуйста.
Удостоверился, что хмурый человек занялся лежащими, и обернулся к висящему в руке обгадившейся, судя по запаху, гниде. Недолго смотрел, как несостоявшийся убийца-подрыватель трепыхается.
— Хрезкач?
— Дыааа… От-пус-ти… Отт-слуу-жууу… Вл… дык… — просипел он, вцепившись когтями в мою руку. Когти вошли в мою шкуру… Но это ему не помогло. Я приблизил его морду к глазам и смотрел, как из уголков глазниц закапала кровь, когда глазные яблоки начали вылезать из глазниц, как лопались его капилляры, как высунутый язык наливался синевой, как тонкая и горячая струйка крови побежала из уха, слушал, как хрустят под пальцами хрящи и позвонки.
Сжимал, пока полностью не сжал кулак. Через мгновение его тушка упала на землю, оставив голову у меня в руке.
Глава 11
Держа его голову в руках, я обернулся, глянул вокруг.
Толпа, потрёпанных воинов (да нет, пожалуй, всё войско!) стояла недалеко, первые ряды едва ли не в дюжине шагах. Задние ряды напирали, залазили на плечи впереди стоящих. Всё новые и новые участники подходили к толпе. В стороне спешно собрались «Страшилы», отряд людей.
Обожжённые, израненные, взбудораженные разыгравшейся перед всеми схваткой, со слезящимися глазами они ожидали того, что будет дальше.
Сколько среди них сторонников явных и скрытых той, что зовут Рогатой? Сколько выступает за старые, прежние традиции, желая либо выбраться на вершины пищевой цепочки, или по собственным убеждениям? А есть ли среди них вообще мои сторонники, что действуют не из-за страха, а?
Собрались ли они здесь по воле Хрезкача или поддержать меня? А может это всё колеблющиеся? Или просто зеваки, что собрались посмотреть на то, как убивают меня или я убиваю?
Толпа не была однородной — среди грязной массы вспыхивали короткие яростные ссоры, слышны были крики. Из-за чего и почему, я не мог сказать точно, лишь догадывался.
Переступив через тело предателя, взобрался на камень, на котором совсем недавно сидел.
Какое-то время разглядывал их морды в молчании, и вооруженная толпа, не войско, притихла в напряженном ожидании. Рядом стояли те, кто считался моим ближним кругом, командирами, приближёнными — Сурнур, Сокуч, Хойт, Скронк, Хрол и другие, и их хвосты (у кого они были) подрагивали… Тут же уже были и чистенькие крысята со своими короткими копьями, что воинственно шевелили усиками.
Впрочем, несколько тех, кто должен был быть со мной рядом, сейчас были там, в толпе, собравшись слиться вместе с нею в единое целое.
С поля боя налетал дурной воздух.
Мой голос разрушил тишину:
— Только что вы видели, как (нехорошие) попытались совершить нападение на меня. Они напали, крича, что совершают это во имя Рогатой. И нам с вами надо определиться, по какому пути мы пойдём…
Я оглядел их вытянутые морды, колыщущиеся над головами наконечники копий. Тяжёлые чёрные тучи начали затягивать небо. Порыв ветра чуть не снёс последние мои слова, и я усилил голос:
— Посмотрите на тех, кто рядом со мной! Вот всем вам известный Скронк, по прозвищу Резак! Скронк, скажи нам, кем ты был до того момента, как я тебя встретил?
— Куском мяса, херршер, ждущим пока его приготовят! (куском мяса, который ждёт, пока более сильный его не сожрёт)
— А теперь кто такой Скронк? Мой помощник! Тот, кто помогает мне вести вас в бой! Смотрите на его доспехи! На его оружие! Скронк, это ты всё получил из-за поклонения Рогатой, из-за того, что слушал Хрезкача?
— Нет, херршер! Всё что я имею, я получил от тебя!
Много хотелось сказать. Так много, что слова рвались, опережая друг друга, отчего речь самому себе казалась сумбурной, но много ли надо было полудиким крысам, которых вперёд вели инстинкты и поклонение перед силой и хитростью?
В лёгком сумраке из-за скрывшегося солнца передо мной сверкала россыпь светящихся красных глаз, что, не мигая, смотрели на меня.
— И вы все — каждый из вас, вспомните как вы попали сюда, какой путь прошли! Много ли у вас было шансов не сдохнуть зимой, грызясь за кусок мяса со своими собратьями⁇ Сидели в норах, бились из-за полян со всякой травой с другими такими же дикими племенами! У многих из вас даже не было железного оружия! Обворовать товарища — лучший из успехов! А теперь? Вы воины, которые разгромили под моим руководством несколько племён зеленокожих! Те, кто ест досыта! И если бы не ублюдки, что поклоняются Рогатой в том числе, не испытывали бы и нынешние муки! Кто портил нам зимой припасы? А столько сил собрать? Это всё её сторонники! А всё отчего? Оттого что они не хотят, чтобы мы ели досыта, что они завидуют мне и вам, что они чувствуют угрозу в нашем существовании!! Всегда так было — каждое племя крысолюдов шло своим путём, воюя со всеми за вкусные места. Но никто не мог объединить все племена… А мы можем! Потому как я не собираюсь прогибаться перед этим демоном! Рогатая Крыса — лишь демон, что жаждет сожрать всё! Да, Рогатая — демон! Рогатая Крыса — это демон, в чьё бездонное брюхо поместится весь мир, если мы ей будем поклоняться! Стоит ли оно того? Как и все прочие демоны, она противная и алчная уродина, что жаждет чужими руками загребать жар!
Наш путь — не в поклонении Рогатой! Так мы достигнем величия!
Я перевёл дух. Я говорил, всматриваясь в усатые морды, пытаясь вывести на эмоции, выискивая на них признаки гнева, чтобы тут же дать толпе повод вызвериться на кого-нибудь, дать им цель, но они внимали. Быть может, Викник и так собрал всех сторонников вокруг себя, и уже никого уже не осталось? Многие смотрели на меня с ужасом, ожидая что их богиня сейчас явится, другие же с восторгом.
— Слышал я, что вы жалуетесь, что не получаете самок — а что вы для этого делаете? Кто из вас истинно послушен моей воле и приказам тех, кого я поставил подле себя? Кто храбр и ни разу не бежал из боя? А все отличившиеся получили свою метку!
— Демонопоклонники желают, чтобы всё в итоге сгнило… Но не задумываются они, что, когда всё сгниёт — что вы будете жрать? Друг друга⁈
Волна возмущения прошла по толпе. Многим из них ещё были близки в памяти те голодные зимы, когда, сожрав слабых, они бились после жребия за право вновь увидеть весеннее солнце.
Вдалеке тягуче пророкотал гром.