— На нас вышли несколько оборотней — волколаки и гиенокоты. Им предложено служить тебе, и они согласились. Влились в ордоСурнура.
Кинокефал мотнул гривой в знак согласия.
Интересно. Специально на нас вышли или просто бродяги-изгои без племени, рода, хозяина?
— Накануне нападали тихие и вопящие призраки. Часть мы отпугнули, несколько удалось развеять, но они заморили двух людей насмерть и один из этих неожиданно сошёл с ума.
Пришла очередь кивать Гизельхеру.
— Хьяльти, что по потерям?
Тот с отсутствующим видом повернул ко мне голову.
— У людей с начала похода шесть мёртвых — два дезертира, трех зарезали в драках, один сам свернул себе шею. Раненых четырнадцать, всё выживут.
— А у крыс?
— Да кто их считает! Есть сколько-то.
— Ты должен считать, ХьяльтиОдд. — против воли окрысился я. Слюна разлетелась по узкому помещению, почти достигнув побледневшего монашка. — И если ты не будешь соблюдать условия нашего соглашения, я его пересмотрю. Не в лучшую для тебя сторону и не думай, что после этого ты сможешь кому-то помочь.
Он кивнул, не глядя мне в лицо.
— Гизельхер, есть что сказать?
— Я насчёт хобгоблинов. Не могу назвать себя, ксенофобом, но к моему сожалению воины «Страшил» весьма неохотно исполняют мои приказания, когда в бою или в походе меня ставят над ними в силу своих знаний.
Хойт фыркнул.
— Вот об этом я и говорю, херршер. Когда я им отдаю приказ, они только фыркают и надо их чуть ли не уговаривать.
— Умный человек Шлиц не освобождал нас, не проливал крови вместе с нами, не ел печень и сердца поверженных совместно врагов, не носит амулеты из их костей. Трудно «Страшилам» такому подчиняться. — прогудел Хойт.
— А придется. Ваше дело слушаться и повиноваться тому, кому я дам такое право. — посмотрел я внимательно на стушевавшегося смеска. — Надеюсь вопрос закрыт.
— Сурнур, расскажи о Явуре, как он?
— Его жизни угрожают не те страшные раны, что он получил у Червивых холмов. Его дух разрушается им самим. В наших традициях не бывает такого, чтобы сильный воин погибал в постели. Его конечности пострадали, и уже никогда он не сможет бегать на охотах, сражаться в набегах и это гнетёт его столь сильно, что душа уходит из тела.
Голос псоглавца звучал глухо, и в нём сквозила боль. За последнее время он очень здорово подтянул уровень владения имперским.
— Почему же вы не дадите ему умереть? Я слышал что вы убиваете почти всех гоблинов теперь ради того, чтобы это каким-то образом помогла Явуру.
— Множество наших старших погибли в последние годы и если мы теперь допустим смерть Явура, то постепенно мы, потеряв наши вековые знания, потеряем самих себя. Даже в таком состоянии он нам нужен как хранитель наших знаний и традиций.
— Хорошо. Я вообще удивлен его живучести и если это будет в моих силах, помогу. Но знайте, ничего сверхъественного я не смогу сделать.
Кинокефал удовлетворенно кивнул, а я перешёл к другим вопросам.
— Хриплый, что по запасам?
— С собой у нас всего достаточно месяца на два, если мы не убьём ни единого гоблина и не срежем с них ни единого кусочка. — прохрипел Вискрун. — Но еды много не бывает никогда!
А ещё я тут кое-что вспомнил, кое с кем потрещал и вот что вызнал-выведал…
— Ты не один это придумывал! — пискнул Кич.
— Один или нет — неважно! Услышал я, что пираты уничтожили Форт-на-Скале, что у моря. Облезлые людишки умрут за это, конечно же! Но сейчас вопрос не за их наказанием, а зачем нам там Форт. Да, дары моря, безопасность… Но ведь это не всё, что может давать оно! Потому что вода там солёная! И много водорослей! И если это соединить, то получится новый товар! Нужжжный!
Поднял он коготь вверх и заглядывая в глаза каждому. Даже людям. Говорил он быстро, правильно, но порой из-за ужасных хрипов часть слов было сложно разобрать.
— Солёная, вода! А из неё можно сделать соль! Соль!
Всё зацыкали, клацнули резцами или клыками, люди хмыкнулинеопределённо-одобрительно. Никому из собравшихся не нужно было объяснять её важность. Всём живым нужна была соль, чтобы нормально развиваться и расти. Ни о каких здоровых воинах не могло быть и речи без неё. Так соль кое-где в пустошах, на солончаках была, но её было мало и она была плохая, очень грязная. Делать раствор, очищать и выпаривать его было нереально из-за малого количества того и другого. Животным то что — они просто вылизывали всё, что встретят. А когда речь идёт об объемах снабжения маленького народа — так уже не выкрутиться. Да и консервация, в которой соль требовалась в очень больших объемах. Соль вытягивает влагу из всего, таким образом защищая её от порчи. Кусок свежего мясо достаточно просто кинуть в сухую соль или раствор рассола и ничего с ним не случится.
Вискрун Хриплый продолжал:
— Там много топлива — водоросли, что выкидывает море. Высушить и можно жечь, выпаривая её из воды. Мы сразу можем больше хранить пищи! А ведь она нужна не только для этого!
— Для чего ещё?
— Кислоты! — подал голос Струх. — можно попробовать часть новых рецептов во всяком разном.
— Только мы не сможем её добывать.
— Почему?
— Нужны чаны или листы, на которых можно выпарить. Если листы — то и топливо не нужно, солнце само справится. У нас просто нет материала.
Так как ограбили новые поселения, у всех безжалостно отобрали весь металл хлам, и мы удивились сколько всякой всячины можно сделать из него. Но металла чудовищно не хватало на всё.
— Всего лишь ещё одна причина быстрее расправиться с окрестными жителями.
— Водоросли… На болотах можно организовать добычу торфа.
Торф, образующийся на болотах от погибших и наслаивающихся друг на друге слоях кустарников, травы, мха, лишайников, и имеющий разный цвет и степень разложения, являлся довольно неплохим топливом, который можно было бы включить в наше нараждающееся хозяйство.
Вискрун затронул и другие хозяйственные темы.
О том, как трудились кобольды-сонгохи, что ныне обитали у пещер близ Форта, и с какими трудностями и в какую даль таскают в Логово, где располагались наши основные кузницы, первые крицы (здоровенные пористые слитки металла).
О том, что набралось немало (показал список) всякого хлама (мятые кольца, обручи, браслеты, рваные цепочки, несколько экземпляров бесполезного, но красивого парадного оружия, которое в наших условиях было ни к чему. Мы все считали, что это всё удастся сбагрить на запад, гномам, а через них и людям, чтобы выменять у них нормальное оружие и качественные доспехи или хотя бы заготовки под них. Ибо нет более искусных оружейников, чем мастера горного народа.
О том, что нам сейчас требуются не столько рабочие руки и лапы, а инструменты — хорошие, из качественного дерева и металлов, закаленные и прокованные — их наличие сильно позволит увеличить производительность труда.
Я слушал и старался заглянуть вдаль, в будущее, чтобы понять, к чему приведёт то или иное моё решение. Слушал и менял свои планы, так как первоначально хотел двигаться именно к тому месту, где располагалась гномья твердыня, в которой уже, по-видимому, крепко обосновались зеленокожие захватчики. Правда не стал этого говорить сразу.
Говорил и о тех землях, на которые я собирался отпустить воинов. В первую очередь это были важные места, в которых всегда надо было иметь глаза и уши — у водных источников, перевалов в горах. Предложено было помимо этого ввести м в обязанность и охоту на чудовищ, чтобы они не отвлекали наши основные силы. Вискрун тут отвечали, что и без этого крысолюды будут на них охотиться, если будут голодать, или захотят поискать ценности в их логовах. Решено было в таком случае, что если сами найдут и убьют опасного гада, отдадут мне всего ничего — пятую долю найденного. Это тоже должно было подтолкнуть их к поиску таких тварей. При этом таким переселенцам нужен был скот, инструменты, оружие, самки. Самок решено отдать дефектных — все равно в приплоде нет-нет да и появлялись молодые, хорошие, а старые и порченые «взглядом Рогатой» — к примеру имеющие лишние конечности, будут отданы в новые мелкие выводки. Струх пообещал, чтобы они не сдохли от напора изголодавшихся воинов, частых родов, и не приносили слишком большой приплод, он предварительно накормит их особым веществом.