— Наших кого?
— Князей, курфюрстов — выборщиков. Представляешь, купим тебе коня…
— Нет уж! От меня эти животные убегают галопом, как только почувствуют дух, разве забыл?
— Ну так время прошло… Или то дурные животные, а мы найдём поумнее! Да и вообще, ты только представь такую сумму! Раздавать её воинам, надо ли?
— И что в этом золоте такого? Почему люди так ценят его, а не серебро, которое хоть может защитить при встрече с потусторонними силами?
— 40 эрштеттских золотых по весу это примерно 100 грамм, особняк на полгода с прислугой, та же сумма в серебре — ок 2,5 кг. А 400 монет уже будет весить кило золота, а серебром уже 25 килограмм. Удобно ли? А у многих торговцев и землевладельцев доходы и побольше будут.
И как назло, пытаясь скрыть присутствие голохвостых, рассылал всюду дозоры, которые вовремя успели сообщить нам о подходе крупного каравана. Пришлось срочно сворачиваться, хоронить убитых, засыпать песком и пылью следы боя, чтобы никто не смог в точности понять, что же здесь произошло и уводить свои телеги назад. «Быки» остались, чтобы показать всем, что наёмники работают и было бы неплохо нам помочь чём-то, хотят они того или нет. Никакого грабежа! Только добровольный взнос или просто материальная помощь в фонд очищения гор от вражеских племён.
Правда караван был мало того, что большим, так он ещё был по большей части гномьим, направленный кланами трех городов — Бундаракзара, Карак-Ногарунда и Карак Грурумма. Это могла стать вторая моя встреча с низкорослым народом. А первая была, когда в Форте увидел кучу мёртвых коротышек, частично уже сожранных гоблами.
Клановых мы успели увести и уже наёмники во главе с Гизельхером Шлицем и Куртом Огстером встречали путешественников.
Хоть большую часть всё же составляли люди, гномов тоже было немало, и тех и других на первый взгляд под триста вооруженных голов. Люди выглядели как те же наши наёмники, лишь с небольшими региональными отличиями в виде снаряжения, а вот чертами лиц, взглядами — практически один в один. А гномы для меня ещё были в новинку. Да, я не ушел в горы с основным войском, а накинул на себя большой балахон и броди среди «быков», так как уж больно было интересно, что будет происходить дальше и сильно хотелось посмотреть на гномов вблизи, не в связанном и не в разделанном виде.
Небольшие — самый высокий по грудь или подбородок среднему человеку. Приземистые, широкие, с толстыми крепкими руками и покатыми плечами и все как один с намечающимися или вполне мощными животами, заросшие густыми бородами. У большинства они были до пояса, но был и один, у которого она доходила почти до обуви. Шлемы — гладкие, рогатые, крылатые шишаки с носовыми пластинами и нащёчниками, тяжелые кольчуги (у некоторых по две), перетянутые широкими кожаными ремнями, толстые золотые или железные необычной работы браслеты на заросших волосами запястьях. В руках или за поясом кроме широких кривых кинжалов они держали топоры самых разных форм и размеров, но главным образом однолезвийные, а также глефы, алебарды, молоты. За спиной или в левой руке большой круглый щит, обитый закаленным железом и украшенный затейливыми узорами.
Общаясь между собой на гортанном языке, а с сопровождающими на местном универсальном языке — имперском рейкшпиле.
Навстречу Гизельхеру Шлицу, вместе с Куртом, и несколькими солдатами (среди которых затесался и я) который вышел встречать гостей, вышел и самый бородатый гном с несколькими сопровождающими.
Глядя на лагерь «быков», возле которого лежали изрубленные части телег и прочие следы недавнего боя, гном мрачно посматривал на людей, пока Гиз его не приветствовал:
— Приветствую вас, уважаемые! Трудна ли была ваша дорога? Долог ли был ваш путь?
— Наконец-то первые заговорили… — забормотал гном в бороду. — Короткоживущие… Всё хорошо у нас! Я Гротруд, сын Норада Скалы, что сын Нори Высокого, что сын Скалли Каменнорукого, что сын… — продолжил он, как я помнил, обычное приветствие, перечисляя своих предков. От гномов исходил сильный запах пота и сырой земли. — А вы кто такие и скажите что с вами приключилось, во имя Всеотца?
— Я Гизельхер Шлиц, а там находятся мой отряд, которым я командую: «Белые Быки», из Глаттершталя и мы выполняем городской контракт на очистку торговых путей от зеленокожих, последствия боя с которыми вы можете видеть, уважаемый Гротруд.
— Ааа… Что-то такое о вас слышал… А вас не слишком мало для такой задачки?
— Нас вполне достаточно, чтобы истреблять эту мерзость везде, где мы их встретим.
— Да? А чего тогда вы такие побитые?
— Мы может и побитые, а они и вовсе мёртвые!
— И многих удалось укакошить? Десятка три в лучшем случае, да? А потом основная часть разбежалась, как всегд…
— Всех, — немного невежливо перебил наглого гнома Шлиц, — всех тех, кто на нас напал и всех, кого мы смогли найти в их логовах.
Гномы загомонили на своём языке, от звуков речи которой появлялось чувство, что сходит каменная лавина.
— Ты ври, да не завирайся! — вернулся он к разговору с Шлицем. — Какие ваши доказательства?
— Их пустые логова? Можете сами убедиться.
Пока выясняли что к чему, гномы все же поставили свой лагерь недалеко от быков', а затем пригласили Гизельхера с командирами «быков» в свой лагерь, где у большого костра, окруженного низкими деревянными скамьями всем тут же вручили металлические кружки, выкатили большую пузатую бочку, размером с трёх гномов, у которой тут же выбили крышку.
— Будем пить, пока не выпьем! — заорал Гротруд. — Вы оказались правы, и зря я сомневался, в рот мне пятку Валайи! Этих вороватых мерзавцев, вонючих коротышек, — вещал гном, — больше нет! Выпьем за наших новых друзей, «Белых быков»!
— Выпьем!
— Слава!
— Чтобы все зеленокожие сдохли! — дружно заорали отовсюду.
Напиток в бочке оказался пивом, но нельзя сказать что обыкновенным, а густым и тёмным, пахнущим весьма необычно и вкусно, а уж на вкус было выше всяких похвал, успел оценить, пока сунул кружку в капюшон, чтобы не отличаться от остальных. Только запах от него перебивал все остальные запахи.
Тут же образовали походное застолье, которое только могли предложить гномы, не так и давно вышедшие из цивилизованных земель: зелень, овощи, мясо жареное, тушёное, запеченная птица, колбасы, грибы вяленые, похлёбка мясная с грибами и многое другое.
Подождали пока люди насытятся или минимум попробуют немного пищи, а потом на людей навалились с вопросами. Всех людей и гномов интересовало, как наёмникам это удалось. Говорил главным образом Шлиц. Никто не скрывал, но и не болтал о том, как разделались с вонючками. Вызнали где они, подманили и нанесли удар. Пошли за отступающими и вырезали их. В общем-то и все.
— Как просто у вас… Мы их десятилетиями тут гоняем, а вы вот так р-раз вот и всё. Может и правильно, что не раскрываете свои секреты… Ну что ж! Вы настоящие воины! У нас сегодня большой праздник, и праздник это принесли вы. У меня нету права так заявлять официально, от лица народа, но от своего собственного хочу сказать — вы показали себя настоящими друзьями нашего народа!
К костру подошёл седоусый мужчина.
— Знакомьтесь, это Гьер Раллан, выходец откуда-то с запада. Командует тут людьми, что служат у нас.
— Наёмный регимент. — подсказал тот, приветствуя «быков». Голос у него был скрипучий, но сильный и гибкий.
— Да называй как хочешь! И что опять напялил на себя всё? Бой отменяется!
Доспех этого Гьера состоял из кольчужного капюшона с матерчатой шапкой под ним, с болтающимся стальным округлым шлемом у пояса, стеганой безрукавки из черной прочной материи, кольчуги, штанов из толстой кожи, состоявшей из двух частей — закрывающей верхнюю и нижнюю часть ног соответственно, и потертой матерчатой накидки. Но выделялись на кольчуге нацепленные многочисленные костяные пластины с вырезанными узорами.
— Чёртовы гроби засели у нас в песенках, не давая продыху — год за годом разоряли поселения наверху, над Ногарундом. Мы только привлечем туда людишек, а глядь — они уже ограблены или вовсе уведены, а дома сожжены! Соберёмся, позовём подмогу и навалимся — так они в горы, в пещеры утекают. Мы им входы замужем/завалим, так они с другой стороны, с другого лаза лезут. Заменим на встречу и перебьëм их вождей — они новых мудаков выберут, которые тут же начинают нам мстить. Нам! Тем, кому зеленокожие нанесли столь много обид! Зато теперь заживем! — потер он руки. — осталось остальных прикончить!