Гномы шли как будто шли не сражаться. У них не было порядка, стройных рядов, вместо этого, каждый шагал, как ему вздумается. Они ели на ходу, курили трубки, разговаривали с соседями будто бы на прогулке или как рабочие, идущие на работу. На лицах идущих сверкали на лицах. Все они понимали, что идут для кровопролитных схваток, и это сейчас придавало им сил. Их длинные бороды и усы были завиты в косы, на которые надевали золотые застёжки и кольца, закидывали за плечи или засовывали за пояс, чтобы не мешали.
Бомбарды тянули по десятку быков, а на тяжёлых телегах везли по-видимому метательные машины. Вскоре стала ясна причина, по которой они так быстро добрались: их войско шло практически без отдыха, останавливаясь лишь в сумерках и начиная движение едва солнце озаряло контуры гор. Быстро ели, осматривали доспехи и вновь шли вперёд, пуская клубы дыма, матеря зеленокожих и горланящих песни:
Рожденные под землей,
Сосавшие каменную сиську, Выросшие в темноте— -
Безопасности нашего горного дома!
Кожа из железа,
Сталь в наших костях, Копать и копать — это делает нас свободными!
Давайте, братья, пойте со мной!
Песня гномов разносились над камнями, и низкий бас перекрывал шум движения войска. И порой под припев шарахались в сторону кони союзников, думая что начался обвал.
Рожденные под землей,
Выращенные в каменистой утробе— -
Земля наша колыбель!
Гора станет нашей могилой!
Встреться с нами на поле боя— -
Ты встретишь свою гибель!
Мы не боимся того, что лежит внизу— -
Мы никогда не сможем прокопать слишком глубоко!
И чем больше звучало песен и припевов, тем больше разгорячалась кровь и поднимался боевой дух идущих. Здесь все сердца, все умы были обращены к будущей победе.
Я гном, и я копаю нору!
Копа-копаю нору, копа-копаю нору!
Я гном, и я копаю нору!
Копа-копаю нору, копа-копаю нору!
Когда они увидели вышедших к ним в строю «Белых Быков» их строй разразился радостными приветственными криками. Несколько сотен наёмников смотрелись настоящими ветеранами — обгоревшие от солнца смурные лица солдат, не менее четверти которых могли уже похвастать крепким железом на теле, злые офицеры, малый, но крепкий обоз, с сидящими в нем фигурами бойцов, закутанных до глаз.
Но «быки» не встали в общий строй, пока командующий — тан СогротКаменноплечий при посредничестве Гротруда Болтливого и ГьераРаллана не поговорил с Гизельхером Шлицем.
Они предоставили список всего, чего привезли и во многом это сходилось с тем, что обсуждалось ранее. Только отказались давать и продавать токарные станки — сказав что готовы принимать любые заказы на изготовление всех нужных «быкам» предметов. Не предоставили и учебники — сказав, что они в единичных экземплярах и не переведены нарейкшпиль. Но как переведут — обязательно предоставят. А другого инструмента предоставили много, ружейных стволов, доспехи, протезы и другое, как и договаривались.
«Быкам» в случае успешного похода разрешалось беспошлинно торговать на территории нескольких наземных поселений у славного Ногарунда, и гномы в любом случае были согласны на договор о взаимопомощи равными силами. «Быков» обязались поставить в арьергард, а в бою — не выставлять в первой линии, придерживать в резерве. Тан Согрот пыхтел, озвучивая эти «грабительские» для гномов условия и показывал другое недовольство, но тут уж поделать ему было нечего — наказ ему был дан вполне однозначный, который он не мог не выполнить.
Только после этого «быки» встали в общий строй. Вернее замкнули его, пропустив все силы впереди себя.
Война зависит не только от войск или припасов, но и от холмов, долин, рек и болот, от тех мест, где земля и вода помогут победить армию — и скорость войска была ограничена, позволяя мне закончить все дела.
Армия Клыков спряталась в каменных щелях и расщелинах, небольших мрачных долинах, выковыривая оттуда чудовищ и выживших трупоедов. Мы притащили с собой много всевозможных припасов, которые сейчас проедали, издалека следя за гномьей армией, которая вместе с «быками» насчитывала почти четыре тысячи голов.
Этот низкорослый народ всегда отличался большой практичностью и не желал по-глупому рисковать, выбирая крепкие стены полям сражений. Но войн за стенами е выиграешь — это знали все.
Несколько долин и перевалов сменили друг друга — яркая зелень и голые камни. Переменчивые дожди и ветер, столь характерные для этой местности, тоже не обошли их стороной. И солнце всеми цветами радуги переливалось в каплях, повисших на мокрых камнях, и всем давно осточертевшие мелкие гарпии радостно и противно визжали в небе, нарезая круги вне досягаемости стрелков.
Они шли так бодро и ходко, что казалось их поход уже ничто не остановит — все разбегутся увидев вернувшихся хозяев этих мест. Но пройдя Развилку, совсем недалеко от того места, где когда-то стоял наш лагерь, вступив уже на старую дорогу к Киндургунбандуразу, раздался тонкий скрипучий смех сотен высоких голосков:
— Хе-хе-хе! Карлы пришли!
— Вкусные карлы!
— Ирозовошкрурых привели!
— Еда! Много еды!
— Наедимсся! Пополним запасы!
— Убейте их, братья, а я вас прикрою!
— Ваши бабы вкусные, хоть и похожи на мужиков!
— Убьём их, а потом придём к ним в дом и убьём карлят!
— Зажарим!
— Отварим!
— Зажарим!!!
— Отварим!!!
С восточной стороны из-за камней, из трещин и просто повсюду начали выкарабкиваться из своих укрытий десятки, сотни гоблинов, щуря глазки и скаля острые зубы. Кто-то начал стучать оружием о щиты и это действие подхватывали новые и новые выходящие отряды. Распаляя себя криками и всё больше смелея от того, что рядом с ними находятся их соплеменники, они начали вести навесной огонь из луков, а другие толпы рысцой подбегали к строю воинов и закидывали его копьями, сухим и свежим дерьмом, ножами, метательными топорами, камнями, дротиками.
Не то чтобы это каким-нибудь образом навредило гномам и их союзникам, весьма быстро расхватавших щиты, но это весьма действовало на нервы, и то тут, то там, начали раздаваться вскрики раненых — пролилась первая кровь.
Трусоватые уродцы, одетые во всевозможные шкуры и лохмотья, со скальпами и бородами на поясах и плечах, злобно скрежетали клыками и ритмично ударяли в щиты. Они кричали так, будто бы старались переорать своих соседей, будто бы у них шло какое-то соревнование.
Вытянувшееся войско гномов развернулось, спешно отходя назад, к месту, где их войско могло бы развернуться.
— Эй! Они убигают!
— Даганяй!
— Наша еда! Ниубигай!
Гномы отошли не слишком далеко, на расстояние, достаточное, чтобы перекрыть всю старую дорогу и принять в «лоб» всех врагов, вышедших к ним. Выстраиваясь по неровным холмам отдельными отрядами, где в центре стояли бронированные гномы, на правом фланге «быки» и конница уминсарцев, на левом — прочие люди. Согрот Камменноплечий забрался на щит, который удерживали кго воины и зычно орал команды. Перед войском начали выстраиваться стрелки, взводя арбалеты, устанавливая стационарные, или сыпя порох на пороховые полки ружей.
Медлительные пушки действовали дольше всего, занимая указанное им место, на которое с руганью их начали спешно тащить все кто оказался не при деле.
— Смерть! Смерть! — гневно кричали острозубые вонючки, преследуя отступающих противников и их отрядов становилось всё больше.
— Вскроем животы и набъем их грязью!