Представляю, как они удивились, когда со стороны преследуемого отряда людей, вышедшего в полном порядке с длинными копьями и ружьями на плечах, стали выбегать сутулые одоспешенныекрысолюды, должно быть показавшимся им целым тёмным зубастым морем.
Но противник тоже зря времени не терял: всё бросали еду, вскакивали и вновь собирались в вооружённые ватаги, возмущённо вереща.
— ОрдоСербосека и Хетчока! В ножи их! Убивайте пока их мало!
— А огненные трубки? — тихо переговоаривались рядом со мной.
— Ты тупой-тупой! Те трубки хорошо бьют в упор и по толпе!
Отряды рванулись вперед, быстро догнав растерянных зеленокожих, что ждали команд от вождей и шаманов и вступили с ними в поединок. Вернее какой к чёрту поединок, когда двое-трое хвостатых нападали на одного носатого? Один отвлекает, второй тычет в бок, спину, режет поджилки, нож в почки или режет горло, падает отрубленная конечность и быстро догонять следующего!
Двое на одного — это не подло, это закон выживания!
Сытые сквиги лениво перемещались и практически ни на что не обращая внимания. Когда к ним подбегали, чтобы нанести удар — они предпочитали с визгом убежать в сторону. Не знаю, характерно это было для них или нет, но списал всё на их сытость — брюхо многих аж волочилось по камням!
Пока дикари не спохватились, их телами усеяли немалое пространство, что легли поверх старых трупов.
Правда находились хитрецы, что прятались меж «старых» тел… Доберёмся до них позднее, если их стихийно встающие мертвецы не сожрут.
Впрочем, такое раздолье не могло продолжаться вечно и вскоре уже отряды бежали обратно, поджав хвосты и теряя оружие, а за ними гналась толпа разъяренных уродцев, пытаясь догнать. Что конечно же было сделать трудно — как давно заметил, мало кто мог сравниться в скорости бега на задних лапах с крысолюдами, если это конечно не гунулы.
Гнев гоблов и орков был так силен, что они не заметили, как выскочили прямо перед развернувшимися в цепочку бойцами Беспалого.
— Наводись!
— Шарахай!
Треск ружейных выстрелов и клубы дыма поднялись вверх, но после одного залпа его было не так много, чтобы скрыть вид покатившихся кубарем и упавших навзничь гадов. Большую часть это, правда, не остановило, и они продолжали бежать вперёд, ревя и потрясая оружием. И уже Беспалому пришлось вслед за понесшими потери ордоХетчока и Сербосека уходить за строй клановых.
Удар, грохот в центре наших сил, тела бьются о выставленные лезвия, удар по щитам — треск, звон, ор и строй в пять хвостов в глубину лишь слегка прогнулся.
— Надо отогнать бы их, чтобы Беспалый смог вновь развернуться… Чут, отгонишь? И сразу назад.
— Сфелаю!
Через несколько минут отборные, самые высокие и мускулистые черношерстные бойцы, почти полностью скрытые под разномастными доспехами, ударили во фланг толпе зеленокожих горцев и учинила среди них страшный разгром, откинув от рядов клановых. Вымазавшись в крови, они шипели, похвалялись только что убитыми врагами, чьи головы успели срубить и привязать к поясам, или же надеть на шипы наплечников. Мелкие гоблинские головы на этих крупных самцах помеси крыс и людей смотрелись вполне естественно.
— Беспалый, сволочь, быстрее выводи своих вперёд!! Гонец, быстрее к нему. Где там наши катапульты? Они что, не видят вон те вновь собирающиеся толпы? Бегите к ним и скажите, что я отрежу им хвосты если они не начнут кидать камни сейчас же!
Мои силы полумесяцем перегородили долину Развилки, отрезая путь на юг, восток и север, но центр и западная дорога, по которой и шло преследование/добивание остатков армии КаракНогарунда оставалась за местными. Постепенно они возвращались из преследования и останавливались. Пока вернулись не все, но и тех, кто уже вернулся, стало достаточно, чтобы сравняться с моими силами в количестве. А если вернуться все — то как почти и во всех случаях до этого, их станет значительно больше. Тогда это не мешало нам победить, но ситуация на поле боя всегда может резко измениться.
Катапульты сделали залп и несколько крупных камней в несколько десятков килограмм упали среди копошащихся вонючек, кого-то там явно прибив.
— Бегите к катапультам — пусть ложат в чашу не крупные булыдники — лучше несколько помельче! Беспалый, Крок — вперёд, мышиные выкормыши! Быстрее!
Стрелки наконец-то вышли вперед, дали залп, но на мой взгляд не достали.
Обернулся к гонцам/курьерам.
— Бегите ко всем! Пятьдесят шагов вперёд!
Сначала ближние отряды-ордо, потом цепочкой, постепенно и другие, дрогнули и пошли вперед.
Кучка камней, в воздухе видимая лишь маленькими точками, вновь приземлилась среди толп мечущихся гадов. Из-за окружающего шума плохо было слышно, но наверняка там оказалось немало раздавленных и сокрушенных костей.
— Зажигай! — ружья выплюнули свинец и выкосили несколько десятков тел. Теперь доставали.
— Вот, молодцы! Так, что пращники в тылу трутся? Всех вперёд!
— А когда мы, мы уже пойдём?
— Стой, Шип, спокойно. Надеюсь что до вас, зуберов, дело не дойдет.
— Но мы хотим! Мы хотим жечь, бить, колоть! Отнимать их жалкие жизни в твою славу, херршер! — Струх аж приплясывал от нетерпения, заламывая руки, обмотанные тканью и пропитанные неизвестной гадостью.
Отмахнулся — жди.
Нас ещё было меньше. Пока.
Приблизившись, моя армия получила возможность накрывать ружейным и катапультным «огнём» на большое расстояние в глубину их формирующихся боевых порядков.
Положив ствол на плечо или спину второго номера, у кого не было рогаток, вывалив от усердия языки или прищурившись, чтобы искры не опалили глаза, с дымящейся порой шерстью, бойцы с ружьями стали настоящими героями этого сражения. Вражеские черепа от попадания просто лопались, взрывались и порой от тесноты они даже не падали, прижатые боками друг к другу.
Да, Урзак ли, или кто-то другой понимал всю опасность ситуации. Каждая минута промедления стоила им жизней, тогда как мои стояли и смотрели на шоу — как смерть ходит по рядам, забирая себе жизни. Отступать по дороге за их спинами не могли — а значит только вперёд, за ними вновь действие не заржавело.
Попав под сильный огонь, они вновь пошли в атаку, но из-за местности и нашего построения они физически не могли ввести в бой все войска. Скученные войска были вынуждены атаковать под плотным огнём. И моя задача, как я видел, состояла в том, чтобы, во-первых, не дать им прорваться, а во-вторых, чтобы они так и оставались собранными в кучу. Как удобно — одна пуля могла сразить более одного противника, а камень — убить ещё больше!
Нам мешали: энергия смерти, высвободившись от мучительно умерших живых, не собранная колдунами, концентрировалась темными облачками, и хаотично недавно умершие воины восставали, чтобы продолжить бой против любых живых — глядя на врагов успевшими затянуться белизной глазами. Чут со штурмовиками взялся за это дело — охранять тылы от восстающей нежити.
А погибших было очень много. По всей долине валялись трупы, а побоище все еще продолжалось. Тяжёлые пули попадали в тела, разя наповал. А если и не убивали, тот тяжёлая 10–20 граммовая пуля попавшая в лапу гарантированно выводила бойца из строя.
Крысы давали залп за залпом, пока орк пытался построить своих. Да, Урзака было хорошо видно — он махал пудовыми кулаками, вправляя мозги своим командирам. Хоть бы камушек ему голову проломил…
Заскрипели колеса телег с баллистами. Замешкались чего-то. Сейчас с воздуха нас прикрывать не надо было, у орка никого летающего не было, а падальщики в небе… Ну не такие же они тупые, чтобы в такую гущу лезть?
— Кидай! — махнул я рукой и стрелометы кинули в сторону толпы даже не стрелы, а скорее короткие копья. — Живее стреляйте! Вам кнута не хватает? Лично сожру, если будете медлить!
Со стороны гоблов летели редкие стрелы, пращники пытались метать камни, но куда там из-за такого хаоса… Войско вонючек прекратило дикую суету и начало организованную сует — земля задрожала от тысяч лап двинувшихся в атаку через мёртвых и умирающих. Кто-то заорал, и остальные подхватили — и вот уже яростные вопли их глоток складываются в единый рёв, устрашая всех колеблющихся, да и просто трусливых.
Крысы пригибались, видя как на них накатывает грязная лавина — грязная, но, клянусь всем порохом Глермзоя, страшная и грозная. А я ещё находился не в рядах бойцов.