Но не прошло и года со времени данной абадзехами Филипсону присяги о покорности и начатых шапсугами переговоров о том же, как все эти народы снова изменили: первые – своей присяге, а последние прекратили переговоры. Итак, все мечты Филипсона, выше в его красноречивом слове выраженные, разлетелись, как дым! Видно по всему, что он твердо верил в покорность абадзехов и на этом основал весь свой план, выше приведенный.
Не может быть ни малейшего сомнения в том, что князь Барятинский и граф Евдокимов, после решительного и блистательного в два года покорения восточного Кавказа и пленения Шамиля, не могли ни в каком случае принять изложенный план Филипсона, по смыслу которого Кавказская война опять должна была тянуться нескончаемо тем же обычным путем, как это было прежде. Не могли потому, что, как известно, и сам покойный незабвенный государь Александр II горячо желал и настаивал на решительном окончании этой вековой войны во что бы ни стало. Наконец, быстрое окончание борьбы с горцами важно и нужно было, чтоб поднять значение России в глазах Европы и всего света после недавно конченной тогда весьма неудачной и разорительной для нас Крымской войны. А всему этому план Филипсона решительно противоречил.
Спрошенный затем граф Евдокимов, доказав ошибочность плана Филипсона, изложил свое предположение, по которому военные операции должны быть начаты с верховьев рек Лабы и Белой, чтоб вытеснить постепенно и последовательно абадзехов, а за ними шапсугов, убыхов и прочих в направлении к Черному морю и, при несогласии их выселиться на степные пространства Ставропольской губернии, изгнать их в Турцию, а весь этот обширный край заселить русским народом. Без этого, как утверждал граф Евдокимов, завоевание западного Кавказа не будет полным и окончательным, так как Турция всегда может по прежнему высылать к горцам своих эмиссаров для подстрекательства против нас и доставлять им и снаряды, и оружие. Одновременно с началом предполагаемых военных действий с верховьев Лабы и Белой, поставить отряд у впадения реки Джубги в море или в другом месте, для отвлечения шапсугов и других племен от пособия абадзехам.
Таков был, в главных чертах, план графа Евдокимова, план, вполне противоположный плану Филипсона, выше приведенному.
Князь Барятинский, вовсе не знавший лично этого обширного края (Бытность князя молодым человеком, в чине корнета, на восточном берегу Черного моря, в одной из Вельяминовских экспедиций, где он получил тяжелую рану, не могла дать ему этого знания. – И. К.), вполне согласился с предположением графа Евдокимова, так как очевидность пользы для нас, от приведения его в исполнение, была настолько ясна, что устраняла всякое сомнение в правильности взгляда на это дело его составителя, – а доказанные уже энергия, ум, опытность и непреклонная твердость графа Евдокимова ручались вполне за точное выполнение им своего плана….
… На другой день утром собравшимся на совет лицам князь Барятинский, по высочайше предоставленной ему власти, объявил, что Филипсон назначается начальником главного штаба Кавказской армии, а на место его граф Евдокимов начальником Кубанской области, командующим войсками, в ней расположенными, и наказным атаманом Кубанского казачьего войска, с оставлением в прежних должностях начальника Терской области и командующего в ней войсками, – словом, ему был подчинен весь северный Кавказ и предоставлена была полная воля располагать всеми военными силами и средствами по его усмотрению…
…11 сентября 1861 года покойный государь, высадившись в Тамани, посетил Темрюк, Екатеринодар, укрепление Григорьевское, Усть-Лабу, Майкоп, лагери отрядов близ укрепления Хамкеты и станицы Царской, где в урочище Мамрюк-чай, на том самом месте, на котором ночевал государь в палатке… …в этой самой палатке покойный граф Евдокимов имел счастье 18 сентября докладывать покойному императору свой план покорения западного Кавказа.
Граф Евдокимов доложил государю, что он распределяет военные действия на пять лет.
На это государь возразил, что вряд ли западные державы дадут ему столько времени для окончания его задачи.
Тогда граф ответил, что срок этот он назначает в виду могущих встретиться неожиданных препятствий, но что он надеется кончить ранее, хотя теперь и не может точно определить время окончания войны. Изложив затем, в главных чертах, план покорения (с которым читатель уже знаком из описанного мною выше совещания у князя Барятинского во Владикавказе), граф присовокупил: