Элоиза опустила бинокль, чтобы кто-нибудь не заметил ее растерянности. Нужно что-то сделать, чтобы вернуть все в прежнее русло. Как будущая герцогиня Хайбэрроу, она была кровно заинтересована в том, что происходило в семействе Бэнкрофтов. А Мэдди Уиллитс не принадлежала к их кругу.
Мэдди взглянула на подъездную дорожку Бэнкрофт-Хауса и, выругавшись, нырнула за куст роз в саду герцогини.
Куин ехал на Аристотеле, возвращаясь в конюшню с утренней прогулки в Гайд-парке. Куин редко разговаривал с ней после посещения оперы, но по тому, как он смотрел на нее, было ясно, что маркиз что-то замышляет. Однако ей не хотелось знать об этом. Они сделали попытку и потерпели поражение.
Мэдди слишком долго находилась вдали от всей этой чепухи, и теперь ей трудно было снова приспособиться к ней. Да она и не хотела этого. Но теперь даже у идеи вернуться в Лэнгли-Холл были свои изъяны: там не будет Куина. Прошлым вечером, когда он обещал не покидать ее, ей так хотелось обвить его шею руками и поцеловать, хотя, скорее всего он и не подозревал, что для нее значили эти слова.
Девушка нагнулась, чтобы вырвать из земли сорняк, и бросила это оскорбляющее взгляд растение в ведро, висящее у нее на руке. Она была благодарна герцогине за то, что та дала ей работу в саду. По крайней мере, теперь ей было чем заняться.
Со стороны конюшни донесся жуткий шум, и Мэдди резко обернулась, с тревогой думая, не ударил ли Куина независимый Аристотель.
Подхватив тяжелое ведро, она поспешила туда. Когда Мэдди обогнула зеленую изгородь, из дверей конюшни, словно молния, вылетел Аристотель, на котором сидел человек в черном. Сразу вслед за ними появился Куин, весь в соломе и с вилами в руке.
– Остановите его! – зарычал он.
Всадник увернулся от одного из конюшенных и помчался по дорожке мимо Мэдди к улице позади дома. Действуя инстинктивно, девушка размахнулась и изо всех сил ударила его деревянным ведром. Удар пришелся на плечо, и он, громко вскрикнув, упал с лошади.
Он покатился по земле, затем тут же вскочил на ноги, отряхнулся и сердито направился к ней. Мэдди встревожилась и отступила, загораживаясь ведром.
– Черт, как больно! – сказал молодой человек, потирая левое плечо.
– Не приближайтесь, иначе будет еще хуже, – предупредила Мэдди. Она услышала, как сзади подходит Куин, и отступила в сторону, надеясь, что он все еще вооружен вилами.
– Где моя проклятая лошадь? – спросил маркиз, сохраняя удивительное спокойствие, опираясь на вилы и тяжело дыша.
– Ты имеешь в виду мою проклятую лошадь, – ответил человек в черном и приложил два пальца к губам. Резкий свист удивил Мэдди. Еще удивительнее было увидеть, как Аристотель вернулся с дорожки и остановился возле своего похитителя.
– Целое представление, – пробормотал Куин.
Худощавый, с волосами песочного цвета человек потрепал жеребца по шее, и тот ткнулся мордой ему в плечо.
– Кто твоя натренированная убийца, Уэрфилд? – спросил он, глядя на Мэдди и усмехаясь. Длинный узкий белый шрам пересекал его левую щеку от скулы почти до подбородка, придавая ему пиратский вид.
– Вы – Рейфел, – прошептала Мэдди, побледнев. Итак, она чуть было не убила брата маркиза. Боже, знакомство с ней дорого обойдется семейству Бэнкрофт.
Он отвесил ей поклон, его светло-зеленые глаза искрились.
– Вижу, моя репутация конокрада опережает меня. Но это мое животное!
– Рейф, мисс Уиллитс. – С неохотой Куин улыбнулся, представляя их друг другу. – Мэдди, мой брат-идиот Рейфел.
Рейфел Бэнкрофт выглядел так, словно был старшим братом, хотя лицо у него было худее, чем у Куина, и обветрено, как после долгого пребывания на открытом воздухе. Он был чуть ниже маркиза, но оба отличались гибкостью и силой.
Мэдди поставила ведро на землю и протянула руку.
– Рада познакомиться.
Он пожал ей руку, рукопожатие было твердым и дружеским.
– А знаете, вы беспощадны, – засмеялся он, вновь потирая плечо.
– Извините. Я услышала, как орал Куин, и…
– Не нужно объяснений, – сказал он, глядя на брата. – И где же вы встретили Куина?
Она услышала, как он подчеркнул имя, и покраснела.
– Это очень длинная история, – заявила девушка, не решаясь объяснить свое присутствие еще одному непредсказуемому Бэнкрофту.
– Она жила в Лэнгли как компаньонка Малькольма, – сказал Куин, обходя брата, чтобы взять Аристотеля под уздцы. – Помоги мне помириться с этой моей чертовой лошадью, и я расскажу тебе всю историю целиком.
– Это моя чертова лошадь, Уэрфилд.
Мэдди наблюдала, как они шагают обратно к конюшне, понимая, что о ней забыли, и думая, какую еще историю сочинит маркиз о ее присутствии в Лондоне. Ему лучше заранее рассказать ей об этом, если он решит что-то приврать, так чтобы она случайно не попала впросак.
– Она – что? – переспросил Рейф, облокотясь о дверь конюшни.
– Она ударила его кулаком, – повторил Куин, вешая на гвоздь упряжь Аристотеля. – Уложила его на пол одним ударом.
– Невероятно.
– С ней чертовски много беспокойства. – Маркиз взглянул на младшего брата и покачал головой. – Она просто олицетворение беспокойства.
– Тогда тебе не стоило целовать ее. – Рейф усмехнулся. – Но я не осуждаю тебя. Она – бриллиант чистой воды.
– Что отнюдь не помогает мне!
– Из того, что ты рассказал мне, Куин, похоже, она знает, чего хочет. Ты уверен, что Лэнгли не лучшее место для нее?
Куин сам неоднократно задавал себе этот вопрос. И ответ был один и тот же. По крайней мере, тот ответ, который ему хотелось произнести вслух.
– Ее оклеветали. Если она захочет вернуться обратно – это прекрасно. Но у нее должен быть выбор. Я не позволю каким-то прощелыгам изгнать ее из общества.
– Это справедливо, но если она будет расправляться с каждым повесой, оскорбившим ее, она все равно здесь долго не продержится.
В голове Куина начал складываться новый план. Но он должен обдумать его, прежде чем осмелиться представить на суд Мэдди.
– Как там в Африке?
– Там полно сердитых голландских поселенцев. – Рейф пожал плечами. – Жарко, как в аду. – Он отступил назад, когда брат вышел из стойла. – Так именно поэтому ты не остановился в Уайтинг-Хаусе? Я сидел там сегодня в засаде два часа, пока не заговорил с твоим конюхом, и он сказал, что ты здесь.
– Я пытаюсь быть буфером между отцом и Мэдди. Он уже знает, что ты здесь?
– Нет. – Рейфел замолчал, пропуская перед собой Куина из конюшни. – Ты еще не назначил дату помолвки с Элоизой? Хотя это не мое дело, у тебя, видно, была другая причина поселить Мэдди…
– Ты прав, – резко произнес Куин. – Это действительно не твое дело. И я еще не говорил с Элоизой о нашей свадьбе.
– У нас получилась прекрасная встреча, брат, – спокойно заметил Рейф. – Думаю, отец устроит мне нечто подобное.
– Он хочет, чтобы ты вышел в отставку, – сообщил Куин, благодарный за то, что они перешли к более безопасной теме. – Если тебя примут в Колдстримский гвардейский полк, ты будешь квартироваться в Лондоне, а не в Африке.
– Но это идея Принни. Думаю, он устал от того, что меня охраняют бережнее, чем его.
– Чепуха, – возразил Куин. – Ты пошел добровольцем, заявив, что хочешь отправиться в Африку.
– Его светлость не желал, чтобы я находился в Бельгии. Я получил за это славную сверкающую медаль.
– Тебя чуть не убили. – Куин указал на лицо брата. – И его светлость не хочет, чтобы ты по-прежнему рисковал своей шкурой.
– И что я там буду делать?
– Не знаю, – ответил Куин и замедлил шаг, увидев Мэдди, появившуюся из-за кустов роз. Его сердце забилось сильнее, что случалось каждый раз с тех пор, как он впервые ее увидел. – Что-нибудь менее опасное.
– Да, вижу себя в духовном сане, – ответил Рейф. – Мисс Уиллитс, надеюсь, от вас не потребовали работать в саду в обмен на комнату и стол в Бэнкрофт-Хаусе?
– Я люблю заниматься садом, – сказала она в свою защиту.