Мои тети и другие женщины, находившиеся рядом, закричали и уронили горящую простыню.
Вскоре загорелся и ковер.
— Если кто-то все еще хочет увидеть кровь, он может прийти ко мне, и я покажу ему его собственную! — крикнул Невио, пока огонь распространялся по ковру.
С воем включилась пожарная сигнализация, и через мгновение из разбрызгивателей над нашими головами полилась вода, погасив огонь и обдав нас холодной водой.
— Я так и знал, — пробормотал я.
Грета смотрела на меня со смущенной улыбкой, ее волосы прилипли к лицу. Вскоре ее платье стало прозрачным. Я снял пиджак и накинул его ей на плечо.
— Знал, что с тобой никогда не будет скучно.
Грета засмеялась, и мы вместе наблюдали, как большинство гостей начали спешно покидать зал.
Невио присел на край стола и поднял за нас тост с помощью фляжки, прежде чем сделать глубокий глоток. Он выглядел так, словно у него все еще было похмелье после прошлой ночи. Пока он не создавал больше проблем, чем сейчас, я мог с этим смириться.
Все, что сейчас имело значение, это то, что Грета стала моей женой и что завтра мы отправимся в медовый месяц в Испанию.
Я поставил нашу яхту на якорь возле бухты, которая должна была быть одной из самых красивых на Ибице. Последние двадцать четыре часа мы путешествовали по Средиземному морю. Я направился к носу яхты и стал наблюдать за людьми, отдыхающими на пляже или плещущимися в прозрачно-голубом океане.
Многие из них были раздеты догола. Это была Ибица. Я покачал головой с язвительной улыбкой. Послышался мягкий звук шагов, и моя улыбка расширилась.
— Не терпится окунуться, — сказала Грета. Я был рада, что
Римо настоял на том, чтобы она научилась плавать после того, как прыгнула в Гудзон. Я повернулся и замер. Грета была полностью обнажена, каждый ее великолепный дюйм. Соски розового цвета топорщились, а треугольник мягких локонов на ее бугре дразнил меня.
— Я думал, ты хочешь отправиться на пляж? — сказал я, не в силах оторвать взгляд от своей великолепной жены.
Грета кивнула, ее взгляд устремился мимо меня на побережье. — Это нудистский пляж.
Одержимость зарычала в ярости. — Ты не будешь ходить голой ни перед кем, кроме меня.
Грета наклонила голову в своей задумчивой манере, ее темные брови сошлись, и улыбка заиграла на ее сердцевидном рту. — Это просто кожа и волосы на теле и ничего не значит. Это не меняет того, что я твоя.
Я подошел к ней и взял ее лицо в свои руки, прежде чем поцеловать ее рот. — Моя. Только моя. Я не хочу, чтобы кто-то видел тебя, кроме меня.
— Амо, — начала Грета, но я заставил ее замолчать еще одним поцелуем, а затем опустил голову и взял один сосок между губами, резко втянул его, а затем прошептал. — Мое.
Я опустился на колени и покрыл поцелуями каждый сантиметр ее живота, затем ниже. — Мое.
Она прислонилась к перилам, держась за мою голову, и ее губы разошлись в тихом стоне, когда мой язык проник между ее складок, чтобы получить мой самый первый вкус за день. Некоторое время я дразнил ее таким образом, лишь слегка касаясь ее чувствительного узелочка, но так и не дав ей того, что ей было нужно.
Я отстранился и заглянул в ее горящие похотью глаза. — Покатайся на моем лице.
Ее пальцы на перилах сжались, и она поднялась на цыпочки, мышцы ее ног напряглись, прежде чем она полностью опустила свою киску к моему жаждущему рту.
Мягкость ее киски напротив моего рта заставила меня застонать. Грета тихо застонала, когда я погладил ее пухлые губы, прежде чем раздвинуть их, желая почувствовать более глубокий вкус.
В тот момент, когда ее сладость расцвела на моем языке, мой член дернулся, и я застонал.
— Амо, — прошептала она в благоговении, как всегда, когда я поклонялся ее киске, что я делал очень часто. Мне нравилось все, когда я ел ее, ее вкус, мягкость ее складок, ее стоны, поток соков, когда она кончала.
— Мне нравится, когда ты это делаешь. Все мое тело словно разлетается на миллион кусочков от этих ощущений, но я не боюсь, потому что знаю, что ты удержишь меня вместе.
Я буду, до последнего вздоха.
Мой язык двигался быстрее, и Грета начала раскачиваться, почти как в трансе. Она отпустила поручень, балансируя на цыпочках в течение на мгновение почти зависла в воздухе, прежде чем мои руки поднялись вверх и наши пальцы сплелись. Она закрыла глаза, откинув голову назад, доверяя мне, что я поддержу ее, пока буду доставлять ей удовольствие. Она полностью расположилась на моем лице, позволяя моим губам полностью обхватить ее киску, а моему языку глубоко трахать ее. Грета выгнула спину, ее пальцы сжались на моих, и из ее тела вырвался крик, который я не ожидал услышать от такой хрупкой на вид особы. Она раскачивалась вперед-назад, и ее похоть капала на мой язык. Я с жадностью слизывал ее, пока ее качания не замедлились и в конце концов не прекратились совсем,и целовал каждый дюйм ее киски и внутренней поверхности бедер, прежде чем позволил ей прислониться спиной к перилам. Я вскочил на ноги и спустил боксеры, затем небрежно отбросил их, поднял Грету на перила и раздвинул ее ноги своими бедрами. Грета обхватила меня за плечи, ее взгляд упал на мой член, который я поглаживал вдоль ее складок. Я дразнил ее некоторое время, прежде чем вошел в нее кончиком. Она затаила дыхание, как в первые два раза, когда мы занимались сексом. Она была все еще так невероятно туга, что мне потребовалась каждая унция контроля, чтобы причинить ей как можно меньше боли, но она подталкивала меня пятками по заднице, пока я не вошел в нее полностью.
Мы оба застонали и остались в таком положении на мгновение. Я схватил Грету за задницу, мне нравилось ощущать ее в своих ладонях, когда я поднимал ее с перил.
Мне нравилось, что она была настолько меньше меня, что я мог нести ее на руках с глубоко засунутым в нее членом. Держа ее на руках, я обрел равновесие, прежде чем начал входить в нее снизу. Мои руки помогали Грете подпрыгивать вверх и вниз на моем члене, глубоко вгоняя его в нее. Солнечный свет на нашей коже и мягкое журчание океана — все это было похоже на сон, от которого я не хотел просыпаться.
Грета
Я прижалась к Амо, когда он вошел в меня еще глубже, чем раньше. Это был всего лишь третий раз, и мое тело все еще не привыкло к проникновению.
Мои глаза расширились при очередном, еще более глубоком толчке. Ощущение растяжения было интенсивным, болезненным, но под дискомфортом нарастало удовольствие.
Обжигающим поцелуем Амо подошел к лаунж-зоне яхты и опустил меня на нее, не вынимая из меня. Как только мы устроились на мягкой коже, он начал входить в меня все быстрее. Я впилась пальцами в его плечи, сосредоточившись на пиках удовольствия между толчками.
Каждый стон с моих губ, казалось, подстегивал Амо и заставлял его ускоряться еще больше.
Он посмотрел на мое лицо, приподнялся на локте и просунул руку между нами и начал тереть мой клитор, пока входил.
Мне нравилось ощущать тело Амо сверху, его полную силу, мощь каждого толчка.
— Я хочу, чтобы ты кончила на этот раз, — прорычал он.
Я тоже этого хотела, но не была уверена, что это произойдет. Амо замедлился и нежно поцеловал меня, его язык дразнил мой. Он задвигался, выходя из меня, и перекатился на спину.
— Сядь на мое лицо.
Я поднялась по его телу, пока не оказалась над его ртом. Ухватившись за перила, я опустилась к рту Амо и издала слабый стон, когда его язык разделил меня, поглаживая мою и без того чувствительную плоть. Я оперлась руками на перила и положила подбородок на них, не отрывая глаз от сверкающих волн, поддаваясь приятным прикосновениям Амо. Его язык был почти игривым, переключаясь между сильным нажимом и легкими поглаживаниями, которые заставляли мои пальцы ног изгибаться самым лучшим образом.
Я почти не двигалась, слишком захваченная наслаждением. Ладони Амо обхватили мою задницу, массируя щеки и направляя мои движения, я зажмурила глаза, стоны отдавались в моем теле.