Тая, скрипя зубами, поехала домой к Павлу. И опять весь вечер придется перед ними кривляться и репетировать бездарную пьесу, которую ни один здравомыслящий человек ставить никогда не станет. Она провалится, даже если занять в ней самых ярких звезд сцены. Но дело не в пьесе, а в ее финале.
Тая села в машину и поехала на работу, другим словом свидания с Павлом она назвать не могла.
Совершенно по-другому расценивали гибель Гортинского в частном детективном бюро «Титановый щит».
Новость принес Метлицкий. Он хотел сам по секрету от друзей встретиться с Гортинским и предупредить его об опасности. Настя же решила по-другому. Она собиралась взять писателя под личную опеку. Черт с ними, с коммерсантами. А позволить кому-то убить хорошего талантливого писателя нельзя.
Опеки не получилось. Гортинского не нашли. И только Метлицкий, побывавший в издательстве Гортинского, узнал, что там готовят некролог для «Литературной газеты» Новость всех поразила.
— Я согласна, — возмущалась Настя. — Гортинский — экстремал. Всю жизнь ходит по лезвию бритвы. Но хоть убейте меня, не могу поверить, что ему сосулька на голову упала.
— Не сосулька, а снежная лавина, — поправил Метлицкий. — Бывает, что целые села, как карточные домики, сносит. Это же стихия, дорогуша, с ней шутки плохи.
— Звучит глупо! То же самое, если бы мне сказали, что ему кирпич на голову упал.
Только Журавлев сидел и помалкивал.
— Послушайте, — продолжал Метлицкий. — Дик нашел паспорт и права Ольги в квартире. А если она не стала делать никаких фальшивых документов, а сделала себе загранпаспорт? Когда человек уезжает за границу, то он российский паспорт оставляет дома. Там он не нужен. Вот почему никто не может найти Ольгу. Тю-тю, ее нет в Москве. Пока Таисия здесь убивает коммерсантов, Ольга поехала в Альпы убирать Гортинского.
— Ага. И устроила там лавину! — рассмеялась Настя.
— Проще простого. Выстрел в воздух — и лавина пошла. Нужен детонатор. Звуковой волны достаточно.
— А что ты молчишь, Дик? — спросила Настя.
— Жду, пока вы чушь перестанете пороть.
— Ладно, не зарывайся, великий Шерлок Холм. Выкладывай свои черные карты на стол.
— Пожалуйста. Если бы Гортинского убрали, то по-тихому и зарыли бы в лесу.
И до сих пор никто об этом не знал бы. А он сам струсил и сбежал. Вы забыли о главном. Кто-то из сестер, скорее всего Ольга, была с ним связана. Ведь это она получила возможность найти рукопись у Гортинского, прочитать ее, заинтересоваться, снять копию с романа и видеопленки. И первые двое убитых на фотографиях помечены ее рукой, и Ольга вызвала сестру к себе на помощь.
Гортинский — казначей. Карточки шли к нему. И если убить его, то так, чтобы никто не узнал, иначе карточки на его адрес поступать не будут. А когда он удрал в Альпы, девочки забрали карточки. Ведь раньше их в квартире на Киевском не было. Получив ключи в свои руки, им нет необходимости убивать писателя. Его карточка попала к ним первой. Вот в этом я не сомневаюсь. Но в ваших дебатах проскользнула одна трезвая мысль. Только вы ее тут же загубили взрывами в горах. Возможно, Ольга так и сделала. Я имею в виду, получила загранпаспорт и уехала за кордон. Если вспомнить, что девушки не знали адрес бункера, где хранятся картины. Вот с этой целью Ольга могла поехать к Гортинскому, с которым, как можно догадаться, находилась в близких отношениях, и решила выяснить у него адресок. Если бы они знали заветное местечко, где лежат картины, то Тая не клюнула бы на нашу приманку и не пошла бы взламывать наш офис. Таким образом они и распределили между собой обязанности. Тая заканчивает здесь черную работу, а Ольга, которую ищет вся милиция Москвы, обрабатывает Гортинского.
— Красиво пишешь, Шерлок Холмс, — усмехнулся Метлицкий. — А почему бы Гортинскому не послать ее к чертовой матери?
— Нелогично. И объясню почему. Гортинский бросил карточки и уехал, чтобы сохранить себе жизнь. Он был уверен, что убийца один из семерых. Отдав ему карточки, он себя обезопасил. Мол, берите и грызитесь, я из игры выбываю. И вдруг к нему приезжает Сльга и говорит: «Дорогой Веня, любимый. Я сделала все чтобы мы с тобой были счастливы только вдвоем. Я прочитала твою рукопись и поверила в нее. Но я знала, что ты не способен на убийство. Я нашла надежного человека в лице моей сестры, которая смогла сделать все, что ты написал в своем романе. Теперь все карточки у меня. Я знаю, где взять ключи. Поедем с тобой вместе в Швецию и откроем бункер. Там шесть миллионов. Два отдадим сестре, а четыре достанутся нам, и мы начнем с тобой новую красивую жизнь. В России ты уже никому не нужен. От этого ты лишь выиграешь, а не проиграешь. Твоих партнеров больше нет на свете, и тебя никто преследовать не станет. Тайна останется тайной на века!» Как вам такой расклад?
— Вполне логично, — сказала Настя в то время, как Метлицкий сидел и слушал, открыв рот. — Но маленькая неувязочка. Гортинский все же погиб!
— Вот поэтому о нем надо забыть. Адрес они уже знают.
— Липовый.
— Не в этом дело. Я о другом беспокоюсь. Ольга в Россию не вернется.
Наверняка они между собой созваниваются. А значит, Ольга в курсе, что адрес у них в кармане. Зачем ей рисковать и возвращаться в Россию, где она объявлена в розыск.
— И что же нам делать?
— Накрыть Таисию с поличным. По-другому ее вину не докажешь. Она же святая, с нее только иконы писать. И в ряде случаев Настена ей обеспечивала алиби. Марецкий ее даже всерьез не воспринимает. Так, ходит какая-то юродивая Аленушка в поисках братца Иванушки. Поговорила бы она с ним, как со мной в кафе, тогда бы он понял, с кем дело имеет.
— А если Ольга в Москве? — спросила Настя.
— Тогда мы это дело проиграли к чертовой матери и нам пора закрывать эту лавочку.
— А если забрать из ее сумки пистолет? Неопровержимая улика, — предложил Метлицкий.
— Сумку я уже проверил, револьвера в ней нет!
10.
Никаких неожиданностей не предвиделось. Павел находился на съемках, и Тая ему дважды звонила. Он сказал, что придет не раньше шести-семи вечера. Таисия похныкала по телефону, ей не с кем прорепетировать финал пьесы, а это для нее очень важно, так как завтра показ художественному совету.
— Лапулечка моя, но я ничего не могу поделать. Приеду и клянусь, будем репетировать до утра.
— Ладно, потерплю.
Теперь она не сомневалась в том, что раньше пяти его не будет, и они с сестрой успеют решить все вопросы. В аэропорт Таисия не поехала. Она дала Ляле адрес Павла и ждала ее на квартире, хорошо подготовившись к встрече.
Самолет прибыл вовремя. В два часа дня Ольга звонила в дверь квартиры.
Сестры встретились после полугодовой разлуки. Тут все было — и радость, и слезы, и объятия. Трогательная сцена, слов нет.
Теперь они могли разглядеть друг друга. Да, они были чертовски похожи, но сравнивать их тем не менее было бы глупо. Ляля — королева. Да еще это норковое манто, в котором она приехала. Впрочем, на нее и мешковину надень, она останется королевой. Как бы Таисия ни старалась, но до сестры ей не дотянуться.
Она могла лишь изображать ее величество, но оставаться актрисой. Ляле ничего играть не требовалось, ей все подарила природа.
— Очень рада видеть вас, госпожа Шверник. — Тая сделала реверанс.
— Скажи мне, малыш, что тебе во мне не нравится? Только не ври, я же по глазам вижу.
Вопрос Ляли немного смутил сестру.
— Твои новые духи. Я привыкла к тем. А эти какие-то чужие.
— Хорошо. Ты позволишь мне принять душ с дороги? Запах исчезнет. Они не такие ядовитые.
— Я все приготовлю. Полотенце, халат и духи. Раздевайся.
Тая помогла сестре раздеться и проводила ее в комнату.
— Милая квартирка. Но здесь стоит мужской запах. Кто он?
— Музыкант, продюсер. Но об этом потом. У тебя, как я догадываюсь, целая вилла?