— Ну зачем так, Степан?
— Вяткин не мог тебе открыть, он в морге лежит, а семьи у него нет.
— Поторопились с выводами. Я троих сотрудников его фирмы привез в морг на опознание. Труп они не признали. В глаза никогда не видели. Вяткин три дня как в отпуске. Где его искать сам черт не знает.
— Ты хочешь сказать, что у него на даче жил какой-то бомж и разъезжал на его машине?
— Причем без документов. Я сразу понял, что дело кривое. Не может в наше время жить человек без документов. Убийца их унес, чтобы в тупик нас загнать. А может, сам Вяткин и пришил его.
— В своем собственном доме?
— А почему бы и нет? Мы ни черта о нем не знаем. Вот только труп в лес не успел уволочь и закопать его. Настя помешала. Кто может ждать гостей в будни за городом в тихом местечке? Для того и отпуск взял, чтобы дельце как следует обставить и алиби себе железное устроить. Помяни мое слово, если Вяткина найдем, то он десяток свидетелей представит, с которыми в это время пьянствовал в шумном ресторане.
К компании присоединился эксперт-криминалист Кораблев.
— Ты слышал, Алик, новости?
— Слышал. Если убит не Вяткин, то любого человека, пропавшего без вести, будут искать. Надо дать команду собирать все заявления на «потеряшек». Причем не только из Москвы, но из всех регионов. Костюмчик нашего покойничка в чистке побывал. Бирочка с номером на подкладке осталась. Я уже подсуетился по этому поводу. В Москве бирок с индексом ЕРТ нет.
— Понял. Живо, Борис, проверь сводки за последний месяц на «потеряшек». И еще. Придется тебя на работу к Вяткину еще раз смотаться. Должны люди что-то знать.
Сухоруков вышел из кабинета.
— Что еще, Алик?
— В гостиной на первом этаже следов много. Мужчины в доме бывали. На втором все чисто, кроме женских следов. Но убийца успел стереть все отпечатки с дверных ручек. Настя и впрямь застала убийцу врасплох.
— А замок на двери? Настя видела его на перилах, а потом его накинули на петли, когда ее заперли.
— Замок чистый. Пока Настя копошилась на втором этаже, преступник успел сообразить, что надо сделать. Думаю, он был в перчатках, когда вычищал ручки, а тут видит из окошка веранды, что какая-то бабенка от калитки к дому идет, и затаился.
— Возможно.
— Думаю, что точно. В одном месте возле скважины нашлись частицы талька. Медицинские перчатки. Позвони ребятам в областное УВД или участковому. Пусть все вокруг дома осмотрят, собаку пустят. Может, битые бутылки найдут или фужеры.
— Слышал о редком снотворном, которое принял покойничек? Ясно одно, убийца связан каким-то образом с медициной. Врач, фельдшер, медсестра?
— Или психиатр. Ты знаешь, Степа, я, пожалуй, сам на дачу съезжу. Хочу еще раз машину обследовать. Вчера слишком темно было. Должны быть там следы, если ею пользовались в тот же день.
— Езжай. Я позвоню ребятам, они тебя там встретят. Но ты ничего не сказал об оружии.
— Тут еще разобраться надо. Он убит почти в упор. Пятый калибр, для нас редкость невероятная. Сейчас оружие такого калибра не делают. Мелкашка, можно сказать. С десяти метров не убьешь. Вот почему стреляли точно в сердце. Только из чего, не спрашивай, не знаю. Скорее всего, из револьвера. Гильзы нет.
— Маленький дамский револьвер?
— Могу согласиться, но не утверждать. Оружие скорее психологическое, а не смертельное. Киллеры такими не пользуются. А дамский он или нет, то почитай Агату Кристи или про Джеймса Бонда. Там коварные дамы пользовались именно такими штучками.
Эксперт вышел из кабинета.
Зазвонил телефон, и Настя схватила трубку.
— Здравствуйте. Мне нужно поговорить с Анастасией Викторовной Ковальской.
— Я вас слушаю.
— Говорит капитан Тутусов из Домодедовского ГИБДД. Мы получили заявку на угон вашей машины и нашли ее.
— Где?
— Значит так, в данных обстоятельствах у нас к вам накопился ряд вопросов. Вам придется дать нам исчерпывающие ответы, а потом уже мы ответим на ваши.
— Задавайте.
— Вам придется приехать сюда. Машину все равно забирать надо. Учтите, стоянка стоит недешево. И возьмите свои документы.
— Хорошо. Я сейчас выезжаю.
4.
Настя долго сидела в коридоре и ждала. Кабинет, в который ей велел пройти дежурный по управлению, был заперт. Милицейские чины сновали с бумажками по коридору. Хлопали дверями и не обращали на нее внимания. Когда ей уже надоело ждать и она встала, появился майор невероятных габаритов с бритой головой и подошел к той двери, возле которой они сидела.
— Ваша фамилия Ковальская?
— Она самая. За то время, что я здесь сижу, можно и имя забыть.
Он открыл ключом кабинет и попросил ее зайти. Небольшая комнатушка, чистый стол и несгораемый шкаф.
— Присаживайтесь.
Настя выполняла команды молча.
— В котором часу и от какого места была угнана ваша машина? Пока вы будете отвечать, я взгляну на документы.
Настя выложила пакет с бумагами на стол.
— Примерно в шесть тридцать вечера вчера от дачного поселка Синицино.
Шесть километров от Варшавского шоссе в сторону Расторгуево.
— Надолго вы отходили от машины?
— Минут на пятнадцать.
— Вы поставили ее на сигнализацию?
— Нет. В машине сидела моя знакомая. Я даже ключи из замка зажигания не вынула.
— Как зовут вашу знакомую?
— Таисия.
— А фамилия?
— Не знаю. Можно уточнить в гостинице «Белград» — она проживает там в номере 3411.
— Значит, вы оставили постороннюю женщину в своей машине и ушли. Понятно.
Мы ее взяли в вашей машине неподалеку от аэропорта Домодедово. Километров за пятнадцать. Будете писать заявление?
— Об угоне?
— О хищении с целью завладения автотранспортным средством. Соответственно заявлению на вашу знакомую будет возбуждено уголовное дело.
— У меня нет стопроцентной уверенности в ее вине. Могу я с ней поговорить?
— После того, как напишете заявление.
— Вам нужен пойманный угонщик для галочки?
— А вы хотите избавить ее от ответственности?
— Я хочу разобраться в обстоятельствах.
— Этим займется следствие. Возможно, она сумеет оправдаться.
— Как вас зовут, майор?
— Лисиченко Иван Данилович.
— Иван Данилович, заявление я уже писала. Оно лежит на Петровке. А сейчас я хотела бы знать, что в свое оправдание говорит пойманная вами угонщица. Не забывайте, что эта женщина — моя знакомая. Арестовать вы ее не сможете. Я составлю новое заявление и откажусь от претензий. Все, что вы сможете сделать, так это оштрафовать ее за езду без доверенности и, очевидно, водительских прав.
Она мне нужна на свободе, а не за решеткой. Я хочу забрать машину и ее. — Настя достала из кармана стодолларовую купюру и спросила:
— Куда положить?
Он указал ей на китель, висевший на вешалке.
Девушка бросила купюру в боковой карман.
Майор снял трубку внутреннего телефона.
— Приведите ко мне Лучникову.
Положив трубку, он достал из стола ключи от ее машины, акт выдачи автомобиля владельцу и попросил подписать.
— Надеюсь, теперь я имею право на подробности? — Настя вопросительно смотрела на майора.
— Я не думаю, что ваша подружка не имеет отношения к угону. Если это только не сговор. Тот, кто сидел за рулем, смылся. Минут пять у него имелось в запасе, пока мы нагнали машину. Лучникова находилась на соседнем с водителем сиденье. Ей треснули по голове резиновой дубинкой со свинцовой начинкой, так что она была в отключке. Руки сцеплены наручниками спереди.
— Дубинку нашли?
— Она валялась у нее под ногами.
— Отпечатки пальцев сняли?
— О, да вы я вижу эксперт по криминалистике.
— Не отвлекайтесь, Иван Данилович.
— Ручка на дубинке рифленая звездочками, чтобы не скользила в руке, так что говорить об отпечатках не приходится.
— Когда она пришла в сознание?
— По дороге сюда. Но вот на что советую вам обратить внимание, Анастасия Викторовна. От поселка до того места, где мы задержали машину, минут тридцать езды. Угнали ее, по вашим словам в половине седьмого. В розыск она объявлена в девятнадцать сорок пять, а накрыли мы ее в четверть одиннадцатого. Вопрос: где находилась, машина в течение трех часов как минимум? На шоссе она попалась бы сразу через полчаса. А если бы сумела проскользнуть, то к этому времени укатила бы до Тулы, а не за двадцать километров от места угона. Задайте все эти вопросы своей подруге.