– Что ж, идея неплохая… – пробормотала Калли. И вдруг поняла, что эта затея потеряла для нее всякую привлекательность. – Но мне что-то не хочется… Вторая работа и так отнимает много времени. Не сваливать же все в кондитерской на тебя и Эмму.
– За меня не волнуйся. И если ты не забыла – оплата-то у нас почасовая. Так что все в порядке.
Калли собиралась снова его поблагодарить, когда он вдруг схватил ее за плечи и поцеловал прямо в губы.
– Эрик, какого… – Она вцепилась в его руки. – Что это с тобой?
Он рассмеялся и прошептал ей в ухо:
– Сейчас будет очень интересно. Прямо по курсу… Постарайся выглядеть запыхавшейся. Встретимся после. – Эрик обошел ее, ущипнул за зад – и удалился.
Ошеломленная поведением приятеля, Калли повернулась и увидела хмурого и сердитого Беннета Кларка. Причем было похоже, что он собирался подойти к ней… Но тут он вдруг резко развернулся – и затерялся в толпе.
Глава 4
Проснувшись в субботу утром, Беннет приподнялся, сел в постели и болезненно поморщился. Накануне вечером они выиграли, но почти три часа, проведенные на ногах, плохо отразились на его состоянии. Еще хорошо, что это была не выездная игра – они были хуже всего, и он терпеть их не мог. Человек, который изобрел сиденья в школьных автобусах, наверняка был злодеем, и он, Беннет, ужасно из-за него страдал.
Схватив пузырек аспирина с ночного столика, Беннет проглотил несколько таблеток, даже не запив их. Суббота после матча была единственным днем, когда он делал перерыв и не занимался в тренажерном зале, устроенном в цокольном этаже дома. Он много времени посвящал тому, чтобы оставаться в форме и поддерживать силу и гибкость мускулов, но в эти дни позволял себе расслабиться. Было приятно избавиться от напряжения пятничной игры, после которой он просыпался будто с похмелья. Как только он встанет и примет душ, ему станет гораздо лучше. И тогда он, по крайней мере, сможет нормально передвигаться.
Мохнатая голова настойчиво толкала его руку, пока он наконец не погладил ее.
– Доброе утро, Миша, – пробормотал Беннет.
Собака тотчас улеглась на спину – чтобы он почесал ее белый мохнатый живот. Через минуту она поднялась и уставилась на него черными глазами-бусинками. Беннет прекрасно помнил, как Эшли принесла ее домой – тогда она была совсем маленькой. Именно Эшли назвала ее Миша и заявила, что эта собака будет их первым пушистым малышом. И трудно было поверить, что Эшли бросила не только его, но и Мишу, которую якобы обожала. Но он не жаловался. И собака оставалась его неизменной спутницей во всех неприятностях, происходивших с ним в последние восемь лет.
Стиснув зубы, Беннет поднялся на ноги, держась за изголовье кровати. Тупая боль разливалась по ноге, но он ничего не мог с этим поделать. Наконец, сделав глубокий вдох, Беннет отправился в душ, где встал под горячие удары водяных струй. Этот душ – плитка из натурального камня, шесть душевых и три дождевые насадки – был из тех вещей, на которые он никогда не жалел денег. Больше всего ему нравилось отсутствие дверей – просто обходишь перегородку и попадаешь прямиком в рай. Причем рай этот явно свидетельствовал о том, что когда-то он зарабатывал немалые деньги. Увы, длилось это всего год.
Он запрокинул голову и подставил лицо под горячие струи.
Послушав отцовского совета, Беннет вложил бо́льшую часть платы за первый год в разнообразные инвестиционные бумаги. В этом отношении ему с отцом повезло – его совет очень скоро пригодился.
Заполучить контракт с НФЛ – это была его давняя мечта. Как и любому молодому спортсмену, Беннету казалось, что впереди у него еще много лет многомиллионных гонораров. К сожалению, вышло иначе. Но благодаря тем инвестициям он смог найти работу по душе с обычной заработной платой, а также приобрести и перестроить дом. Даже на черный день кое-что осталось. Или, как он надеялся, на пенсию. Конечно, ничего особенного, но он не жаловался.
Вскоре всю душевую заволокло густой пеленой пара, так что он ничего не видел вокруг. Но зачем ему видеть что-либо? Ведь с воображением у него всегда был полный порядок, поэтому сейчас его мысли обратились к ней. К сложной женщине, о которой он очень старался не думать. Да, старался, но ничего не получалось.
Здесь, под душем, ее длинные светлые волосы намокли бы и упали на полные груди. Он представил, как прикасается к твердым набухшим соскам, как раскроются ее губы и как она, нежная и теплая, прижмется к нему.