Выбрать главу

Тогда она кое-что заметила.

Как она могла это пропустить?

На втором этаже здания были следы когтей.

Она знала только одного альпиниста, который умел использовать когти, оставляющие подобные следы.

Может, она все-таки не зашла в тупик.

* * *

Макс измерил дыхание, слушая рассказ Сакуры.

Он не перебивал ее. Он почти не двигался.

Он не хотел делать ничего, что могло бы заставить ее изменить или изменить свои слова.

Пока что ее история подтверждала все, что он видел в иллюзиях матери на турнире.

Но на самом деле она не сказала ему того, чего он не знал.

Возможно, это было то место, куда сейчас шла Сакура.

Она собиралась подойти к бывшему президенту альпиниста, свидетелем которого он стал в своей незаблокированной памяти, сражаясь с Николасом Адлером на месте гибели его родителей.

Сакура заметно побледнела, продолжая свой рассказ.

Ее трясло.

Ей еще предстояло раскрыть всю правду, которую она скрывала от него.

* * *

На следующее утро после странного пожара Сакура посетила человека, который впоследствии станет следующим президентом-альпинистом Зестириса.

Она рассказала о своих событиях мужчине, который слушал медленно и спокойно.

Когда она закончила пересказ странных событий прошлой ночи, она наконец спросила: «Так что ты обо всем этом думаешь? Были дети у костра прошлой ночью или нет?

Мужчина сглотнул.

«Двое детей были помещены в систему», - сказал мужчина. «О них позаботятся».

Сакура уставилась на мужчину. Она могла сказать, что не понимает здесь всей истории.

«Почему я чувствую, что если я пойду дальше, все будет не так просто?»

Мужчина уставился на Сакуру.

Она могла сказать, что он отчаянно хотел, чтобы она перестала задавать ему эти вопросы.

Было ли это потому, что он что-то скрывал?

Или убегает от собственной вины?

«Оставь это, Сакура, - сказал мужчина. «Продолжение этого расследования только доставит вам больше неприятностей».

«Я думала, что быть альпинистом - значит стоять и защищать тех, кто не может защитить себя», - сказала Сакура, ее лицо стало красным. «Эти дети - они только что потеряли своих родителей, свой дом - и что теперь? - они тоже потеряли свое существование?»

Мужчина сделал глубокий вдох через нос и снова выдохнул.

Он явно пытался понять, сколько из того, что он знал, было безопасно рассказать Сакуре.

«Ты должна понять, Сакура, - сказал мужчина. «Эти дети очень особенные. Мальчика отправили жить во внешний край. О нем позаботятся. Однако девушка могла бы спасти всех нас. Тот, кто достигнет вершины башни ».

* * *

« У меня тогда были сомнения», - сказала Сакура, продолжая свой рассказ. Ее глаза наполнились слезами. «Но я был достаточно наивен, чтобы поверить в то, что они говорили».

Макс стоял там и в шоке прислушивался.

Люди, отвечающие за Зестирис, специально разлучили его и его сестру.

Разорванные братья и сестры, которые уже только что потеряли своих родителей, разлученные друг с другом.

Макс не знал, с чего начать.

Он знал, что его воспоминания были искажены.

Он знал, что когда дело доходило до секретов, касающихся него и его сестры, он был только на вершине айсберга.

Что эти люди сделали со мной? - подумал Макс, сжимая кулак и стиснув зубы.

Что они сделали с Эль?

10

Макс чувствовал, как все его тело дрожит, когда он смотрел на Сакуру напротив него.

Президент-альпинист была явно расстроена, схватившись за грудь и сдерживая рыдания.

«Я могла что-то сделать», - сказала она. «Я мог бы остановить все, что случилось с тобой и Эль. Я понимаю, Макс, если ты меня ненавидишь. Если ты не можешь меня простить.

Макс был шокирован и не мог подобрать слов. Во-первых, он был удивлен тем, что не у него в тот момент был эмоциональный срыв. Он не чувствовал себя подавленным, скорее, он чувствовал себя холодным и пустым.

Он так долго искал истину, что даже малейший ответ на свой вопрос приносил с собой чувство облегчения.

Однако такое облегчение было горьким и неудовлетворительным.

Сакура вытерла глаза и продолжала смотреть на Макса, словно надеясь, что он что-то скажет.

Может, она надеялась, что он скажет ей, что простит ее.

Но слова прощения не были словами, которые, наконец, слетели с его уст, когда он решил заговорить.