Ханна, вздохнув, признала его правоту.
— Ладно, — сдалась она. — Но только один раз.
— О! — восхитилась продавщица. — Преклоняюсь перед женщиной, к которой напрашивается в стряпухи такой классный парень. Скажи мне хоть, чем ты душишься. Я куплю и себе.
— Духи называются «Не хочу», — сухо проинформировал Джордан. — Специально для женщин, которые точно знают, чего они не хотят. Вроде Ханны. Пойдем, — добавил он, получив локтем в бок. — Мне тоже надо кое-что купить. — Он отобрал корзину и принялся нагружать ее боеприпасами для «лазаньской» кампании.
Потому что сейчас он начинал настоящую военную кампанию, чтобы завоевать право вернуться в ее жизнь. И это представлялось нелегкой задачей.
У кассы Ханна достала из корзины свои апельсины, хлеб и молоко, чтобы заплатить отдельно, зная, что кассирша Лесли любопытна не менее продавщицы из мясного отдела.
— Она такая независимая, — пожаловался кассирше Джордан, и Ханна вспыхнула.
Когда Лесли подсчитала сумму, Джордан небрежно добавил:
— Прибавьте еще горшок анютиных глазок, пожалуйста.
— Не вздумай покупать их мне! — вмешалась Ханна.
— Что я вам говорил? — воззвал он к таращившей глаза Лесли. — Если хочешь знать, Ханна, это мои анютины глазки.
— Они прекрасно будут смотреться в твоем офисе.
Джордан пожал плечами и помог Лесли уложить покупки в сумку.
Выходя на улицу, Ханна спиной чувствовала такие любопытные взгляды, что мысленно распрощалась с любимым магазинчиком.
Джордан завладел сумкой и кивнул в сторону анютиных глазок.
— Ты не могла бы понести мои цветы, Ханна?
Она готова была отказать, но передумала, вспомнив о свидетелях. «Трусиха! — сказала она себе. — А он пользуется».
— Мне понравилось ходить с тобой в бакалею, — сказал Джордан, подходя к дому. — Правда, — добавил он в ответ на ее гневный взгляд. — Ты мне не веришь?
— Понятно, прелесть новизны, — ответила Ханна, ставя цветы на стойку и невольно любуясь ими. — Если бы такие подвиги пришлось совершать чаще, чем раз в пять лет, тебе бы это до смерти надоело.
— Да будет тебе известно, что я всегда ходил с мамой за покупками, — заявил он, выуживая из сумки свои трофеи.
Ханна улыбнулась, а он продолжал болтать, прерываясь, чтобы выяснить, где находится та или иная кухонная утварь. Он рассказывал о своей матери, о братьях, о ферме, где они жили, и скоро Ханне показалось, что она знакома со всей его семьей.
Когда он поставил лазанью в духовку, Ханна взглянула на часы.
— Мне пора идти за Кевином, — сказала она, беря ключи. — Скоро вернусь.
— Салат заправлять по-итальянски или по-французски? — спросил он вдогонку.
— Сделай мне сюрприз, — посоветовала Ханна. Будто он не делал этого постоянно.
Ханна кратко сообщила Кевину, что у них в гостях Джордан. Сын не потребовал дальнейших объяснений, только поинтересовался, с мотоциклом ли он.
Подойдя к дому, они застали Джордана, высаживающим последний кустик в ящик у входа.
— Что делают твои анютины глазки в моем ящике? — возмутилась она.
— Может быть, зашли в гости? — предположил он, отряхивая брюки.
— Немедленно убери их отсюда!
— Мам, — раздался голосок Кевина, — они ядовитые?
Мальчик чувствовал неладное, но не мог понять, в чем дело. А дело в том, что она не хочет, чтобы Джордан Маккленон покупал ей цветы, готовил обед или... прикасался к ней.
— Нет, они не ядовитые, — сказала она сыну, взглядом давая понять Джордану, что не изменила решения.
— Привет, мистер Маккленон, — сказал Кевин. — Как ваш палец?
Джордан серьезно продемонстрировал руку, и Ханне стало неловко, что сама она забыла спросить.
— Класс! — сказал Кевин, рассмотрев лиловый кровоподтек. — Посмотрите на мой зуб, — предложил он, не желая оставаться в долгу. Он оттянул нижнюю губу. — Видите, — промычал он, раскачивая зуб. — Вот-вот выпадет.
— Точно, — сказал Джордан, присмотревшись. — И много денег ты получишь за такой зуб?
Кевин кивнул:
— Целых пятьдесят центов.
Теперь кивнул Джордан:
— Я получал по десять. Всюду инфляция. Ты любишь лазанью?
— А что это?
— Видишь? — обратился Джордан к Ханне через голову Кевина. — Вам нужен кто-то вроде меня, чтобы в вашей жизни появлялось что-нибудь новенькое.
— Лазанью трудно назвать «новеньким», — возразила она, входя в дом.
— Твой сын считает иначе. Это помесь спагетти и пиццы, — пояснил он Кевину.