— Что будем делать?
— Думаю, надо навести порядок.
Чарльз с Софи осмотрели коридор. Софи показалось, что там и так достаточно чисто, если не считать стихотворений, которые она переписала прямо на обои, да паутины по углам. Софи любила пауков и, смахивая пыль, не тревожила их сети.
— Придется мне убрать пауков?
— Боюсь, что да, — ответил Чарльз. — А мне придется подрезать плющ.
Год назад плющ проник через окно внутрь дома, полез по стене коридора и завился нарядной шляпкой над портретом бабушки Чарльза. Софи это ужасно понравилось.
— Может, оставишь ту часть, что над бабушкой Паулиной? Они ведь не заметят?
— Конечно. Я постараюсь. — Но Чарльз думал явно не о бабушках. — А еще надо заняться тобой, Софи.
— Мной? — вспыхнула Софи. — Но что со мной не так?
— На мой взгляд, ты близка к совершенству. Но сдается мне — поправь меня, если я ошибаюсь, — что твоя прическа одобрения не встретит. Нет, не спереди, а вот здесь, сзади.
Софи ощупала затылок.
— А с ней что не так?
— Вообще-то ничего. Просто твои волосы в клубок скатались. Насколько мне известно, волосы чаще сравнивают с шелком. Или с волной.
— Ой! — Софи подозревала, что он прав. Она ни разу не читала ни об одной героине с клубком волос на голове. — Я этим займусь.
Тем вечером Софи вступила в схватку с волосами. Сначала казалось, что выигрывают они. Колтун скатался у нее на самом затылке, где достать его было непросто. Но так всегда с колтунами. Софи упрямо распутывала его, пока ее колени не оказались усыпаны волосами, но колтун по-прежнему был громаден. Она снова с силой потянула, и гребень раскололся надвое и остался висеть у нее в волосах.
— Проклятье, — тихонько выругалась она.
Софи спустилась в кухню и нашла ножницы. Проткнув колтун лезвием, она прикусила язык для храбрости и разрезала узел. И сразу почувствовала удовлетворение. Вырезав гребень и большую часть колтуна, она заплела волосы в толстую косу. Если не приглядываться, подумала она, ничего не заметишь. Она осторожно ощупала голову. Чтобы выглядеть как леди, приходилось идти на жертвы.
В день инспекции Софи терла руки, пока у нее не заблестели ногти и пока она не соскребла себе кожу с костяшек. Чарльз начистил ей туфли, смешав свечной воск с углем, и отгладил одежду горячим кирпичом, потому что утюга у них не было. Чарльз подмел пол, а Софи вымыла стены — да так старательно, что соскребла и половину рисунка с обоев. Потом она расставила по всему дому вазы с цветами. Везде запахло мылом и лепестками роз.
— Кажется, смотрится неплохо, — сказала она. Софи всегда любила этот дом, но в тот день он казался особенно красивым. — Даже замечательно.
Не в силах усидеть на месте, они оба встали возле двери. В последнюю минуту Софи пришла в голову мысль.
— Сколько времени осталось до их прихода? — спросила она у Чарльза.
— Минуты три, пожалуй. А что?
— Я сейчас вернусь.
Она взбежала по лестнице, перепрыгивая по четыре ступеньки зараз. В спальне она напудрила нос тальком и подрумянила щеки и губы. Зеркала в комнате не было. Оставалось только надеяться, что получилось хорошо.
Когда она спустилась, Чарльз удивленно моргнул. Софи и так подозревала, что похожа скорее на клоуна, чем на изящную юную леди, но никто не успел ничего сказать, потому что раздался звонок.
На пороге стояла женщина с папкой в руках и кислой миной на лице. Мужчина рядом с ней держал в руке портфель. Его лицо частично скрывала густая растительность. Софи он показался немного знакомым.
— Усатый, — шепнул Чарльз, и Софи едва не расхохоталась.
Они проводили пришедших в гостиную. От чая инспекторы отказались и сразу приступили к расспросам. Вопросы Софи покоробили. Казалось, она попала под перекрестный огонь.
— Почему ребенок не в школе? — спросила женщина.
Софи подождала ответа Чарльза, но тот промолчал, поэтому она ответила сама:
— Я не хожу в школу.
— Почему? — спросил мужчина.
— Меня учит Чарльз.
— У вас бывают полноценные уроки? — скептически поинтересовалась женщина.
— Да! — сказала Софи. — Конечно. — Ей в голову пришла полезная фраза. — Чарльз говорит, без знаний видишь только половину мира.
— Хм… И эти уроки проходят каждый день?
— Да, — солгала Софи. На самом деле уроками они занимались, только когда кто-нибудь из них вдруг вспоминал об этой необходимости. Сама Софи то и дело о ней забывала.
— Ты умеешь читать? — спросила женщина.
— Конечно, умею! — Вопрос был глупым. Софи не могла припомнить, когда она не умела читать, точно так же, как не могла припомнить и когда не умела ходить.