Теперь понимаете, что у меня не было страха перед будущем, а только надежды и неограниченные возможности кроить его так, как сама того захочу. А теперь хотелось укусить локоть, ведь мне стоило бежать из-под родительского крыла еще пару десятков лет назад, но что-то всегда останавливало, наверное, мое скудоумие и лень. Забыла упомянуть, что кулон без меня не работал, он был привязан то ли на кровь, то ли на благословение матери. Когда меня в детстве мыли, снимали и крутили его, надеясь понять в чем ценность, он не работал. Но к счастью кулон был настолько невзрачен, что носить открыто было стыдно, а свою уникальность он скрывал ото всех, кроме меня.
Я не знала, насколько хронос является уникальным в нашем мире, ведь у имущих чего только не было, начиная от способностей и заканчивая артефактами на любой вкус и цвет. Наша раса весьма воинственна и не одну вселенную мы покорили и завоевали, пленив или уничтожив обитателей. Так вот и кому я понадобилась со своей побрякушкой?
Не прошло и пару часов, как тайна сия была развеяна. Меня сопроводили перед красные очи самого императора, сидящего величественно на троне, эпично сложенном из черепов покорённых рас. Поставили на колени и заставили силой опустить голову до полу. Вот в такой позе, задом кверху, рогами в пол мне и сообщили благую весть, что меня берут в жены, без моего согласия аж 1369 женой по счету. Как вам такая перспектива? Мои самые худшие ожидания не оправдались, меня хотели отдать в жены не старому пердуну, а самому что ни на есть ископаемому, ведь императору уже несколько десятков тысяч лет.
И меня будут использовать всего лишь как бесплатное приложение к уникальному артефакту, когда захотят и как захотят. И как вам такая перспектива на всю оставшуюся жизнь? Ведь пережить этого древнего реликта у меня не было никакой возможности.
А с моим взрывным характером и жаждой свободы ну вот ни разу не могла подписаться на такую судьбу, лучше смерть, чем рабское существование. Поэтому гордо подняла голову и отважно взглянув в глаза императору, высказала все то, что о нем думаю, о его гареме и перспективе стать его женой. Посылала его красочно и так далеко, куда он еще навряд ли заглядывал. Для себя уже приняла роковое решение, уйти быстро и красиво, надеясь, что такого оскорбления мужик на троне не выдержит и тут же оторвет мне голову. Надежды не оправдались, что с одной стороны удивило, а с другой расстроило. Меня отправили глубоко под замок в камеру, почему-то экранированную зеленым металлом. Ну, наверное, для надежности, чтоб не сбежала.
Вот одного не понимала, почему кулон до сих пор оставался на моей шее? Почему не сняли? Почему не выкачали крови, чтобы он подольше работал, ведь в такой огромной империи найдется уникум, который заставит его работать и без моего прямого участия. Хотя может они это сделают уже после моей казни. А то, что меня уничтожат за предательство где-то через час, не вызывало сомнения.
Сожалела ли я о содеянном? Ну вот ни разу. Не начала жить так как мне хочется до этого момента, так и не стоит начинать. Души у нас нет, но это не точно, так что растворюсь в безграничном ничто, и никто меня не вспомнит и не посочувствует. Ну вот, начала сама себя жалеть, как слабая девчонка. Слезы непроизвольно побежали по щекам, и я впервые поняла, что умирать обидно, как ни крути. Кончиком хвоста утирала влажные дорожки, но не в моем характере менять принятое решение. Более упрямого существа еще не видела эта Вселенная, ну и такого тупого тоже.
У меня только час перед казнью. И вот снова задаю себе вопрос, чего же я хочу больше всего на свете?
— Свободы, мать твою, хочу начать свою жизнь сначала и прожить ее так, чтобы не было мучительно больно за прожитые годы, как сейчас, — все 128 лет в мире демонов коту под хвост. Все так говорят, но кто такие эти коты, у кого не спрашивала — никто не знает и не видел. Хоть бы посмотреть на этого хвостатого засранца напоследок. Если будет вопрос о последней воле перед казнью, попрошу показать именно этого засранца и загляну туда, куда всё отправляют прямым ходом.
— Ну хоть что-то узнаю нового, иначе жизнь вообще будет прожита зря, — времени уже не осталось, ни вспомнить нечего, ни пожалеть не о ком, ни сказать этому миру хороших слов.
— Дай Бог больше мне сюда никогда не вернуться! — сложила руки на груди. Все-таки я помолилась чему-то такому, о чем опять же у нас никто не знает, в глаза не видел, но посылают все к нему или его божественной матери.