Неужели король настолько слеп? Его невеста тайно встречалась с военачальником Бонифация, и Джейма это привело в ярость. Он не имел ни малейшего понятия, что именно они обсуждали, но хорошо понимал, что церковь не заинтересована в возвышении Касториги и ее короля. Церковь вполне устраивал и Питер Навайский.
С церковью королю Джейму еще предстоит помучиться. Его будущая жена – ярая сторонница Брота. Этот союз дает ей преимущество, но из-за него ее не любят в империи.
Хект наклонился к стоявшему рядом архиепископу Эльмиро Конвенти (тот представлял некоторые имперские города Северной Фиральдии) и прошептал:
– Нужно глаз не спускать с этого короля. Если ему не удастся подчинить себе императрицу, он займется интригами и вступит в сговор с противниками Брота.
Толстяк-архиепископ сначала недовольно нахмурился, но потом до него дошел смысл сказанного, и он ответил:
– Ценное наблюдение. Я передам.
Церемония длилась долго – здесь не просто вступали в брак мужчина и женщина, но заключался союз и закладывалась основа династии.
Пайпер Хект уже достаточно давно жил на западе, думал, что привык ко всем здешним странностям, и все же местный обычай его ужаснул: оказывается, граальские гранд-дамы в этот самый момент всеми правдами и неправдами пытались попасть в число избранных, которым предстояло наблюдать за тем, как императрицу лишат девственности. Среди пяти избранных по традиции должны были быть матери и тетки жениха и невесты, но Джейм и Катрин – сироты, и Джейм не привез из Касториги дам, достаточно высокородных для этой роли. Король хотел отменить обычай, но придворные гарпии не потерпели бы такого.
Они жаждали стать свидетельницами унижения девицы Идж.
Каким-то образом им всем – императрице, Альтен-Вайнбергу, Граальской Империи, всему миру, да и патриаршему главнокомандующему – удалось перетерпеть эту ночь.
– Такие испытания выпадают на долю лишь высокородных, – объяснил ему Мадук. – До обращения в чалдарянство девушки рано теряли невинность и обычно выходили замуж только тогда, когда доказывали, что способны родить. У крестьян по-прежнему так, но для дворян важно, чтобы не было сомнений в отцовстве. Никто не хочет оставлять свои имения и богатства чужому ребенку.
– Понимаю, – отозвался Хект, хотя до конца уразуметь все равно не мог. – И все же почти все здешние молодые дамы, как я вижу, любезничают отнюдь не со своими мужьями. У некоторых по несколько кавалеров. А мужчины, в свою очередь, ухлестывают за чужими женами.
– Чужестранцу трудно понять эту логику, – ехидно отозвался Мадук. – Во всем виноваты трубадуры.
– В каком смысле?
– В своих песнях они утверждают, что браки заключаются по расчету, а любовь – нечто совсем иное.
Прамане тоже рассказывали истории о любви – о лжи, предательстве и обманутых мужьях (те обычно выставлялись слабаками). В реальности даже подозрение в супружеской измене могло навлечь на виновных жестокую смертную казнь. Здесь же на это смотрели сквозь пальцы, даже если речь шла о собственной жене.
А Пайпер Хект все так же не мог сдержать нечестивых мыслей при виде Элспет Идж.
После свадебной церемонии торжества тянулись еще долго. На третий день главнокомандующий смог наконец, не нарушив правил этикета, уехать. Дворец ва Стил-Паттеров патриарший отряд успел более-менее привести в порядок по сравнению с тем, в каком виде он им достался. Младшему ва Стил-Паттеру оставили многословное благодарственное письмо.
Вместе с Хектом ехал капитан браунскнехтов Альгрес Дриер.
– Благодарю вас, главнокомандующий, за проявленное участие, – сказал он Хекту, когда они выбрались из Альтен-Вайнберга на южную дорогу. – Наследная принцесса вернула бы меня в свою личную гвардию, если б могла. Но ее сестра мне не простила. Да и те старые перечники, которых Элспет выставила дураками и трусами, открыв перевал Ремейн.
Упомянув Ремейн, капитан вдруг заволновался.
– Я рад вашему обществу, Дриер. Вы ведь уже бывали в этих краях и можете помочь со стратегией.
– Вы действительно собираетесь сразиться с чудовищем?
– Обещал императрице. Кейт Рук утверждает, что нынче мы экипированы в разы лучше, чем Прозек тогда. – Хект оглянулся через плечо на своих артиллеристов.
Среди них были и те четверо пушкарей, которые уцелели в тогдашней заварушке. Их ранило, а потом они оказались в плену у имперцев, которые надеялись выведать секреты огненного порошка. Но секреты выведать так и не удалось, потому что пушкари и сами ничего не знали.