Беседы с вознесшимся напомнили Фебруарену о том, как сложно порой бывает общаться с аутичным ребенком. Он воспитывал такого давным-давно. Это был Очион, его сын и дядя Муно. С помощью любви и магии волшебнику удалось обучить Очиона, и тот смог жить взрослой, хоть и не совсем полноценной жизнью.
– Вот проклятие! – вздохнул старик, обращаясь к соленому морскому воздуху. – А что, если все боги – аутисты?
Это многое бы объяснило.
– Жди здесь, – велел Фебруарен киту.
– Сколько ждать?
Чудовище не спросило, куда собрался волшебник и как намеревается перенестись прямо из моря, но задало самый простой конкретный вопрос.
– Столько, сколько потребуется, чтобы открыть вход. Проголодаешься – охоться.
Волшебник видел, как вдалеке резвятся тюлени. Значит, неподалеку земля.
Киты едят тюленей?
– Но далеко не уплывай.
Асгриммур Гриммсон описал все в таких подробностях, что Девятый Неизвестный сумел мысленно нарисовать подробную, хоть и бесцветную, картинку. В ужасе ухватился он за скрытые ниточки Модели и шагнул туда, где его вполне могла подстерегать вечность. Он не знал наверняка, удастся ли проскользнуть в другую реальность, оставалось лишь попытаться. А удастся, сможет ли он вернуться, если не сумеет открыть вход изнутри?
Кловену Фебруарену перевалило за две сотни лет. Он рисковал и раньше, но никогда не бросался вслепую в такую вот авантюру.
Старик шагнул, все еще гадая про себя, какие тайные мотивы толкнули его на подобное безрассудство.
Он словно бы шел сквозь беззвездную ледяную ночь, но так происходит всегда, когда имеешь дело с Моделью. А потом его окутал серебристый свет.
Наверное, элен-коферы перед уходом вычистили из этого мира все цвета.
Кловен Фебруарен, неуклюже растянувшись, лежал на каменном причале. Впереди возвышалась гора, позади лежала гавань. У причала стоял одинокий корабль. Наверное, он был мифический, но даже мифические корабли гниют, если с ними обходиться нерадиво.
Нерадиво обходились со всем этим миром.
Где же элен-коферы? Волшебник рассчитывал встретить гномов, хоть вознесшийся и считал, что те, скорее всего, уплыли на золотой ладье, принадлежавшей богам. А что за корабль тогда гниет у причала?
– Нужно было повнимательнее изучать мифологию, – проворчал Фебруарен.
В людском мире гномов никто не видел, следовательно, они ускользнули в другую реальность, связанную с миром божественным.
Упоминались ли в северных мифах соприкасающиеся друг с другом миры? Вроде там имелись мир гигантов, подземный мир, ледяной мир мертвых и еще один, где кишмя кишели эльфы.
Какая разница? Сейчас он здесь. Один. Из этого и надо исходить.
Нужно открыть вход. Еды тут, кажется, не доищешься, а запасов из заплечного мешка надолго не хватит.
Какая ирония – умереть от голода в раю!
Старик оглянулся на гору. На ее вершине, почти целиком скрытая облаками, призрачно белела Небесная Крепость. Был виден даже кусочек радужного моста, он единственный сохранил хоть какое-то подобие цвета.
Мост был сломан.
Всему свое время. Сейчас нужно открыть путь, чтобы в этот мир вернулась его погибель – Асгриммур Гриммсон. На губах у старика заиграла мрачная улыбка.
Пробуждение, возвращение с того света – почти всегда такой сюжет подразумевал появление древнего зла, твердо намеренного сотворить еще горшее зло, а не исправить неудавшиеся благие дела.
10
Альтен-Вайнберг, сестры
Принцесса Элспет умоляла сестру отпустить ее в Племенцу так часто, как только осмеливалась, чтобы не навлечь на себя императорский гнев.
– Хочу убраться подальше ото всей этой политики, – со всей искренностью убеждала она Катрин, не уточняя при этом, от какой именно политики хотела сбежать и что ее так пугало.
Замужняя Катрин была еще страшнее Катрин-девицы: эта новая мегера ненавидела весь мир, потому что неудачно выбрала себе мужа. И не могла признать свою ошибку.
Как только Джейм понял, что императором ему не стать никогда, он тут же потерял к ней всяческий интерес. Хотя некоторое время после свадьбы принц-консорт еще выполнял свои супружеские обязанности в надежде зачать наследника.
Однако чаще затаскивал к себе в постель какую-нибудь придворную даму. Или развлекался с миниатюрной любовницей-смуглянкой, которую поселил в особняке недалеко от дворца.
В конце концов Альтен-Вайнберг ему опостылел, и Джейм вернулся в Касторигу.