- Ты многому научила своих помощников. Грей, смотрю, и вовсе знает блюда, о которых ты только хочешь мне рассказать. Продержимся, пока ты будешь в пути, а мы ждать тебя здесь. - Старый трактирщик осторожно похлопал меня по плечу. - И потом... Ну, ни один договор в мире не стоит жизни. Поверь мне, это я тебе как торговец говорю.
- Главное, чтобы ты выздоровела от проклятья! - Грей, кажется, не сомневался в том, что и меня эта дрянь коснулась. - За домом я пригляжу, вернёшься к горящему очагу и тёплым стенам. А пока тебя не будет, я откажусь ото всех работ, кроме трактира. Я хорошо помню рецепты, что и как делать. Добавим пару новинок в меню, вроде твоей листаньи.
- Лазанья. - Машинально поправила я.
- Да какая ещё лазанья? Кто с ней и где лазает? А вот тесто в ней лежит листами. Значит, листанья.
- Хорошо, пусть будет листанья, - решила я, заставив себя улыбнуться.
Просто потому, что улыбка, пусть и натянутая на лицо сквозь боль и бессилие, всегда мне помогала сделать следующий вдох, а за ним и первый шаг к решению проблемы.
Ночью, как ни странно, я уснула, едва голова коснулась подушки. А утром я проснулась совсем в другом настроении. Почему-то вероятность того, что я тоже под проклятьем, уже не пугала, ведь артефакт справлялся, а мне подсказали, где искать спасенье. Другой вопрос, что я совершенно не понимаю, что с этой подсказкой делать. Но тут, что называется, разбираться будем по ходу дела.
Может, действительно дело в том, что эти травы должны быть в моих руках. Может сочетание сока этих самых трав и чего-то, присущего только мне, сможет запустить очищение от проклятья?
Стук в дверь раздался, когда я уже после утреннего купания, собиралась разбить пару-тройку яиц нам с Фартом на завтрак. За дверью оказался мнущийся и постоянно оглядывающийся Лир. Я пригласила его в дом, и разом увеличила количество яиц на сковороде в два раза.
- Ты какими судьбами? До выступления ещё далеко. - Спросила я его, видя, как он неохотно ковыряется в тарелке, хотя обычно отсутствием аппетита не страдал.
- Элейна... Точнее, Лена, потому что Элейне Орландской я бы ни слова не сказал. - Отложил ложку в сторону Лир и поднял голову.
Но я чуть не вздрогнула, потому что узнать молоденького и вечно смущённо улыбающегося эльфа, как я его называла, в этом существе с бесконечно древними глазами, было почти невозможно.
Глава 20.
- Лир, ты меня пугаешь. - Сказала я, внимательно вглядываясь в эти новые черты.
- И тебе есть чего бояться. Как и мне. Если кто-то узнает об этом нашем с тобой разговоре, нас никто и ничто не спасёт от немедленной расправы. - Тихо произнёс Лир. - Ты знаешь, почему имперцы уничтожили мой народ?
- Какие-нибудь редкие или уникальные месторождения? Металлы, камни, какие-то источники? Или земли? - предположила я, мысленно проведя аналогию с нашим миром.
- Нет, нашу землю любили только мы. Там сейчас разруха и запустение, и только наши леса пытаются скрыть следы жестокой расправы. - Грустно улыбнулся эльф.
- Ты там был? - почему-то мне показалось, что это не пересказ чьих-то слов.
- Каждый из нашего народа, кто только смог выжить, однажды возвращается на остров. Как перелётные птицы, что не зная дороги, летят туда, где теплее, доверяясь памяти предков, что живёт в их крови. - Подтвердил мою догадку Лир. - Если бы император посчитал, что для полной безопасности ему нужно уничтожить каждого, в ком течёт кровь моего народа, он мог бы просто оставить там своих легионеров и просто ждать. Рано или поздно туда пришёл бы и последний из нас...
- Тогда что... - недоумевала я.
- Знания. Опасные знания и не менее опасный дар. На древнем и уже почти забытом языке моего народа, наше имя звучит как "Читающие душу". У кого-то этот дар проявлялся лишь интуицией, а кто-то мог увидев человека, узнать всё самое сокровенное о нём. А наши Знающие вели летописи истории всех народов, населяющих наш мир, о самом мире и о его братьях-мирах, о Хребте и о его стражах. - Я сидела, боясь пошевелиться, чтобы ничем не помешать Лиру рассказывать. - Говорят, нашим Знающим обо всем рассказывали сами души. У корней нашего Отца-древа начиналась сложная тропа на единственную гору нашего острова. На её вершине, всегда окутанной ночным мраком, Знающие и создавали свои летописи. Никто кроме них не мог подняться к вершине. Искорки чужих душ без страха спешили поведать им о своём пути. А сейчас им не с кем делиться своими знаниями и тайнами. Они так истосковались, что стоит подняться туда, к ним, как они так плотно сбиваются вокруг пришедшего, что кажется, словно вокруг тебя сияет яркая солнечная сфера.
- Подожди... Ты был там? На вершине? Но если туда могут подняться только ваши Знающие... То есть ты, тоже Знающий? - не удержала удивления я. - Но ты сказал, что Элейне ты бы ничего не сказал... Ничего не понимаю.
- Дети моего народа рождались рыжеволосыми. Как пламя, как солнце. И только те рода, что могли читать души или были Знающими, отличались. Знающие так часто отдавали своё тепло душам во время бесед, что даже у их детей волосы становились белоснежными. Они предпочитали уединение храмов, в которых хранились созданные ими летописи. А вот те, кто мог читать человеческие души, те вели наших воинов, правили нашим народом, принимали послов. Но во многих душах скрыто столько, что, наверное, лучше и не знать. От того, волосы наших аристократов всегда были чёрными. - Продолжил рассказ Лир, а потом произнёс непонятную фразу на красивом, каком-то певучем языке.
- Что это? - меня напугал свист ветра внутри дома и то, как заполыхал огонь в печи.
- Заклятье проявления истинного лица. - Сообщил мне эльф.
Я развернулась и замерла. На моих глазах, совершенно лысая голова парня обзаводилась шикарной двухцветной шевелюрой, напомнившей мне рекламное фото представления братьев-дрессировщиков. Совершенно белые волосы сменялись чёрными на уровне висков и уходили к затылку.
- А ты хвост не делаешь? - глупо спросила я от неожиданности.
- Мои волосы - мой приговор. Я и жив-то, потому что моя человеческая мама, прибывшая на остров рудников, перехватила меня у моей матери и сказала, что я полукровка. - Рассказал Лир. - Элрафы, что скитаются сейчас по империи или живут в посёлках рядом с рудниками, давно уже научились скрывать настоящий цвет волос. А во мне кровь слишком сильна, поэтому только так...
В руках парня появился невзрачный пузырёк. Густая жидкость из него моментально вспенилась на волосах, которые были безжалостно сбриты самим эльфом на моих глазах, и брошены в печь.
- Ты не думай, дар Читающего у меня не особо силён. Вижу, что твоя душа не просто опалена, а почти сожжена. Ты уже и не та Орландская, какой была раньше. Не пугайся, это не значит, что твоя семья перестала быть твоей семьёй. Просто твоя душа стала старше... на пережитую боль. Она стала другой. - Лир даже и не подозревал, насколько другой стала эта душа. - А вот знания моего народа мне открыты. И тайна императорской семьи тоже. Они принадлежат к погибшему народу ирлингов. Войны и битвы между ирлингами не прекращались столетиями. Проигравшие уничтожались, чтобы ослабить противника уничтожались дети и женщины. Однажды победитель оглянулся вокруг и увидел лишь пустоту. От некогда могущественного народа осталась жалкая горсть воинов. Они брали в жëны женщин других народов, потому что своих уничтожили, но в результате их дети и внуки лишились крыльев. И тогда, воин-император пришёл на наш остров. И наши мудрецы решили, что если откажут в помощи, то потомок ирлингов развяжет войну. Прошли десятки лет, прежде чем было выяснено, что вернуть крылья сможет лишь тот ирлинг, который найдёт свою предназначенную, половинку души, единственную. Свою истинную пару. Именно поэтому в императорской семье такое отношение к их парам. Это кровь, душа, сама жизнь привязывает их к предназначенным.
- А артефакт выбора создали ваши мудрецы, да? Именно поэтому он больше ни для кого не работает? - Лир согласно кивнул. - Это за это знание уничтожили твой народ?
- Да. Уничтожь Истинную пару императора или артефакт, и уничтожишь последнего ирлинга этого мира. - Подтвердил мою догадку Лир.