- Бывшая площадь. - Кивнул мне на покрытый травой островок Лир.
- Здесь казнили ту девушку-ирлинга? - спросила я, разглядывая издалека на первый взгляд совершенно дикий кусочек земли.
- Странно, что город цел. Если бы кто-то посмел так поступить с той, которую я люблю, тут водопады крови бы были среди руин! - зло ответил Винард.
- Ирлинги не жили без своих пар. Поэтому на их избранниц и вели настоящую охоту. А жители этого острова были так уверены, что теперь в безопасности и смогут диктовать условия. - Рассказал Лир. - Я буду ждать здесь. Не хочу ходить среди проклятых душ и слышать их мольбы. А вы осторожно. Это крайняя граница острова Диких трав.
Ушастик остался, а мы уже втроём продолжили путь. Я чуть помедлила, прежде чем переступить с камней моста на землю нагорья.
Дикие травы напоминали вереск и лаванду. Розово-лиловый ковер расстилался до самого края острова.
- И что? - спросила я, постояв немного среди душистых цветов.
- Попробуй просто сорвать. Больше ничего и в голову не приходит. - Посоветовал Винард.
Я последовала его совету и сорвала несколько веточек. Только что я ни делала, выдавливала сок на его язвы, тëрла листьями и цветами, ничего кроме новых ожогов не получалось. Я даже отважилась пожевать немного листьев и цветов, и эту кашицу приложить к ранкам на плече Винарда, как подорожник в детстве, когда ездили в деревню к дальней родственнице.
Возвращались мы, когда уже совсем стемнело. И по нашим лицам сначала Лир, а потом и музыканты всё понимали без слов.
- Значит, остался всего один день? И завтра в полночь... - тихо спросила я у Винарда.
- Значит. И пусть он станет лучшим! - обнял он меня за плечи. - Может просто такая судьба. Ты только себя не вини. Ты сделала больше, чем могла. Погуляешь завтра со мной среди водопадов?
Я только кивнула в ответ. Лагерь стих, я осталась одна у костра, не смотря на уговоры лечь спать. Ни есть, ни тем более спать не хотелось. Я злилась на себя. Я верила, что разгадка у меня под носом, что это что-то такое элементарное и известное абсолютно каждому, что просто любой бы сразу понял! А я никак не могла сообразить. Фарт, обежав лагерь, забрался на плечо и ткнулся головой в мою щëку.
- Все спят? - спросила я тихо, и он кивнул мне в ответ. - Пойдём, прогуляемся?
Я и крыс шли обратно, к нагорью трав. Камень, из которого был построен город, мягко переливался и мерцал в темноте, как луна в небе. Этого света нам с Фартом хватало, чтобы идти, не опасаясь падения.
В этот раз я не раздумывала, сходя с моста. Я шла среди травяных стеблей, трогая их ладонями раскинутых рук, надеясь, что хоть сейчас меня озарит понимание. Но ночь уже была на исходе, а итог был всё тот же. Следующая полночь станет для меня и Винарда последней.
Я уселась на небольшой и плоский камешек, торчащий из земли словно пенёк. И просто ждала рассвет. И вспоминала. Другой мир. Родителей, брата, двух озорных племяшек-бельчат, которых я не знала. Детство. Счастливое, безоблачное... Даже те поездки в глухую деревню недалеко от Байкала к дальней родственнице. Маленькая я считала её Бабой-Ягой и очень гордилась тем, что у меня в родственниках героиня из сказки. Потом конечно это прошло. Я только злилась и капризничала в дороге.
Роса рассветная светлее светлого,
А в ней живёт поверье диких трав.
У века каждого на зверя страшного
Найдётся свой однажды волкодав.
Найдётся свой однажды волкодав.
Дороги забытые,
Дороги разбитые
Ложатся под стук копыт,
И сердце спешит.
И ветры попутные,
Не связаны путами,
И утро не станет ждать,
Нельзя опоздать. - Пела я ту самую песню, с которой и началась моя жизнь в этом мире как Элейны Орландской.
- Роса рассветная, светлее светлого, а в ней живет поверье диких трав, - повторяла я припев и вдруг словно споткнулась. - Дикие травы... Роса!
В памяти словно ожил разговор из детства. Бабушка Катя, к которой мы ездили, тихо собирается с утра. Кладёт в небольшую корзину маленький серп и стопку чистых льняных полотенец. Я, проснувшаяся очень рано, прошу её взять с собой.
- Ну, пойдём, егоза. - Улыбается она.
Я иду рядом с ней, а она всё время останавливается, смотрит на какую-то траву. Какую-то осторожно срезает и укладывает на развернутое полотенце, а мимо другой проходит.
- Внимательная ты, заметила! Видишь, весь стебелёк и листики в росе? - отвечает она на мой вопрос. - Силы в этой траве уже нет, всю роса забрала.
- Роса! Фарт! Нам нужна роса с этой травы! - я просто была уверена в том, что права. На этот раз права!
Роса на травах действительно была. Тягучая, как кисель, она переливалась молочным перламутром. Я стрясла капли с нескольких стеблей и выпила росы из ладони. - Так я ничего не пойму! Нужен Винард! Пока я вернусь в лагерь, пока приведу его сюда... И с собой ничего нет! Придется нести в пригорошнях! Надеюсь, того, что я донесу, хватит! - размышляла я вслух, собирая росу. К счастью, странная жидкость не спешила проливаться сквозь пальцы. И хотя руки уже затекли и дрожали, до лагеря донесла полные пригорошни росы. В лагере меня встретили взволнованные друзья, ведь я исчезла, никого не предупредив. А я потребовала кружку и спешила рассказать о том, где была и что я, похоже, знаю, как нас вылечить.
Я успела осторожно перелить в кружку половину принесённого, когда Винард меня остановил. Взял её в руки и протянул... Тени! Но тот вместо этого тяжело опустился передо мной на колени, и начал пить прямо из моих ладоней, а потом задрал маску и прижался к ним лицом.
Я стояла окаменев. Я совсем забыла о том, что кроме нас двоих с Винардом, был ещё один человек, который нуждался в лечении от проклятья. Мне даже не надо было смотреть в это лицо, чтобы понять, кто сейчас стоит передо мной на коленях. Я смотрела на Винарда.
- Твой друг, с которым ты не расстаëшься? Который скрывает лицо и ни с кем не разговаривает, да? - Винард молча отвел взгляд в сторону.
- Элейна... - тихо позвал меня Валлиард.
Только слушать его объяснения я не хотела. Я чувствовала себя просто использованной. И злой! На себя, на двух этих... братьев-рыцарей! Уроки бывшего тренера по боксу, который помогал мне подняться после пережитой ломки, вспомнились сами собой. Я вырвала свои руки из его ладоней так резко, что Фарт скатился с моего плеча ко мне запазуху, и со всей силы врезала кулаком ему в лицо.
Валлиард даже не дёрнулся. Так и стоял, несмотря на то, что по его лицу текла кровь из разбитых губ и носа.
- Лена! - вскрикнул Лир.
- Ты знал, не мог не знать! - ведь Лир мог видеть души!
И не понять, что под маской не друг, а родственник бастарда, он не мог. А у бастарда родственник был всего один. Не в силах больше находиться здесь, я сорвалась и побежала, сама не зная куда, лишь бы подальше. Обида, боль от предательства тех, кому я доверяла, кого посчитала близкими для себя, застилали глаза жгучими слезами. Не хотела никого из них видеть и возвращаться тоже!
Я бежала так быстро, как только могла, стараясь унять жжение обиды в груди. Город, мост, травы, едва достающие мне до пояса... Позади раздались зовущие меня голоса.
Видно поэтому я и не вспомнила о том, что травы растут слишком близко к краю острова. По инерции я ещё несколько раз перебрала ногами в воздухе, прежде чем поняла, что я лечу вниз.
Спину обожгло лютой болью, я закричала и почувствовала рывок вверх. Падение прекратилось, меня держали бело-золотистые крылья. Как в своём далёком сне, я устремилась в облака.
А за моей спиной медленно осыпалось нагорье Диких трав. Бывшая городская площадь. Ведь сбылось не только пророчество об исцелении принца руками его истинной, но и о возвращении крыльев. А значит, души стригоев обрели покой.
Глава 33.
Слепое и восторженное бешенство первого полета начало меня отпускать далеко не сразу. И первое, что я почувствовала, это копошение у себя на груди.
- Страшно? - спросила я у крыса.
Во время разборок с принцем и бастардом Фарт, после того как скатился с моего плеча, видимо решил, что у меня запазухой надёжнее, чем просто на плече. А сейчас он просто просунул мордочку в разрез шнуровки на горле и наблюдал за полётом. Судя по довольному писку, страха не было, и Фарт вполне себе разделял мой восторг.