Но чем дольше я был знаком с Леной, чем дольше находился рядом с ней, тем всё больше не понимал Валлиарда. Какой трон и власть, какая к хребту корона? Зачем, если у него в руках было такое сокровище? И я уже сам удивлялся собственным совсем недавним мыслям.
Зато, почему герцог не спешил знакомить дочь с грязью и подлостью, понимал прекрасно. И я сам бы на его месте сделал всё, чтобы она никогда не узнала об этой стороне жизни.
Я ведь мог приехать попрощаться с императором, я должен был. Всё-таки он мой отец. Но я предпочёл наплевать на правила и этикет. Может, выполни я свой долг сына, я и смог бы вовремя удержать брата от глупости. Даже если для этого, мне пришлось пару-тройку раз вырубить его высочество, для приведения головы в рабочее состояние и пробуждения разума.
Очень быстро я понял, что моё сердце, которое мудро молчало все эти годы и не доставляло мне лишних тревог, выбрало, кому служить. Только что я мог предложить чужой Истинной? Паре собственного брата? Я, связанный своей клятвой, от исполнения которой невозможно отказаться, и дни мои сочтены. Я всего лишь бастард, прижитый тогда ещё принцем от простой девушки, а она герцогиня, выросшая в замке, любимая дочь. Её воспитывали, её обучали... А чему обучали меня? Ездить верхом и махать мечом?
Но самое главное... Как бы не было от этого горько мне самому, как пара Валлиарда, Элейна получала шанс жить дальше. Истинная могла отказаться от ошейника и выбора. И пусть с другим, пусть чужая любимая, но жива! Главным стало избавиться от этого проклятья, чтобы сохранить жизнь Лены. И я был уверен, что получив небольшую, но отсрочку, Валлиард землю с небесами поменяет местами, чтобы добиться прощения!
Я подло воровал у брата, жизни и своей судьбы совместные рассветы, разговоры, её песни и танцы на корабле по дороге к острову, я держал её в своих объятьях успокаивая и согревая, зная, что эти драгоценные воспоминания, всё, что мне суждено получить. И увидев, как она падает в реку, я понял, что не смогу ещё раз наблюдать, как она гибнет.
Правда на острове Диких трав был момент, когда я даже обрадовался, что она не смогла найти исцеления. Я думал, что тогда уже неважно всё, в чём я себя убеждал. И можно уже не таиться, не давить признание, что рвётся наружу. Я думал, что встречу свой последний закат рядом с ней...
Но судьба в очередной раз жестоко посмеялась надо мной. И протягивая чашу с лекарством брату, я отвел взгляд от Элейны. Потому что не хотел запомнить ненависть к себе и разочарование в этих глазах. Тот день для меня стал самым настоящим испытанием. От надежды и тихой радости согласия между сердцем и разумом, к боли потери, от ужаса, когда Лена сорвалась вниз, до восторга, когда она обрела крылья.
Она была прекрасна в своём перерождении. Истинная дочь небес, купающаяся среди облаков, ветров и солнечного света. Как свет солнца она мелькнула в моей жизни и исчезла, оставив только сладко-болезненные воспоминания о мгновениях, когда была рядом, и лютое желание наконец-то увидеть, что надпись с её именем погасла!
Я вернулся на свой остров и приступил к тренировкам. Мастера подгорных городов заканчивали работу над редчайшими артефактами. Такими, к примеру, как те, что могли сделать меня на короткий срок совершенно невидимым. Их было всего три.
Уже зима подходила к концу, а имя Элейны не только не исчезало, но даже тускнеть не собиралось! Новости, что доходили до нас тоже не успокаивали. Принца Валлиарда уже очень давно никто не видел, а события, происходящие в империи, породили слухи, что не зря последний герцог Орландский захоронен в императорской гробнице. Похоже, что и правит империей его призрак.
Ну не принц же, в самом деле, вдруг устроил проверку поступлений дорожного налога? По всей империи в срочном порядке восстанавливались торговые пути. Срочность появилась сразу после того, как сборщики с острова Кинжала оказались повешены за растрату и присвоение денег, которые должны были идти на содержание дорог.
Коснулись изменения и жизни народа. Так теперь было объявлено о наличии десятков больших и пригодных для жизни островов. И те, кто готов был трудиться, превращая их в заселённые и обжитые, получали освобождение от налогов, кроме торгового на чистую прибыль, на пятьдесят лет. В кои-то веки, наверное, впервые за всю историю империи, вместо расправы над поднявшем мятеж городом, императорская власть начала разбирательство о причинах.
Был создан Имперский Торговый корпус, что занимался закупкой произведённых на вновь обживаемых островах товаров и добытых ресурсов и продавал их на других островах империи, установив на эти товары монополию короны.
Но главное, Императорский дом объявил об амнистии. Говорят, в это вообще никто не поверил, пока в портах не показались корабли с остроухими, которые направлялись к их родным островам. Многие отважились их проводить, чтобы убедиться. А потом рассказывали, как приветствовали родную землю те, чьих предков угнали на рудники.
Что происходит и с чем связаны такие изменения, никто не понимал, но с принцем их никому и в голову не пришло связать. Гораздо легче и правдоподобнее было утверждение, что миром правит давно погибший герцог.
И я не выдержал. Если Валлиарду нужен ускорительный пинок, чтобы заслуживать прощения своей же пары, я ему его отвешу!
Сделав внушительный крюк, я всё-таки посетил остров Правосудия. У меня был только один вечер, чтобы увидеть её. Это Элейна Орландская принадлежала брату. А Лена была моей. Понимая, что другого шанса уже не будет, я использовал один из трёх артефактов невидимости. И шёл рядом с ней, наслаждаясь снегопадом и зимней ночью. В какой-то момент она остановилась и подняла лицо вверх, а я склонился над ней, в миллиметре от её губ, деля одно дыхание на двоих...
А уже утром, спасибо ускоряющим корабль артефактам, я стремительным шагом пересекал коридоры дворца, уверенный, что я найду Валлиарда в компании бутылки. И сам себе пообещал, что это будет самое тяжёлое похмелье в жизни его Наследного Высочества. Вот и покои принца, ничего не меняется. Я резким толчком распахнул знакомую дверь.
- Валлиард? Что происходит? - не понял я, оглядываясь по сторонам.
Покоев его Высочества больше не существовало, вместо них была воссоздана большая пещера с толстым слоем песка, вместо пола.
- Знакомые места, братец? - спросил, ехидно ухмыляясь и отставляя в сторону меч, даже на вид гораздо тяжелее боевого, Валлиард. - Узнаëшь?
- Сложно не узнать место, где пару раз чуть не сдох. Надеюсь, ты не собираешься мне сейчас сообщить, что ты это и есть дракон, который держит в страхе всю империю последние тринадцать лет? - уточнил я.
- А как бы было бы тогда всё просто. Но, к сожалению, правда, к сожалению, нет. - Вздохнул Валлиард.- Присядем, сейчас принесут обед, и поговорим заодно.
Я окидывал брата взглядом, изменения за столь короткий срок значительны. Неведомым образом он раздался в плечах, мышцы стали суше и чётче, словно он тренируется днями напролёт... Обед, мягко говоря, удивил. Крупяная каша и отварная говядина, лук, капуста. Рацион воина, а не принца. В кружке отвар.
- Прежде, чем мы начнём разговор, я хочу услышать искренний ответ, братец. - Вопрос звучит чётко, без привычной насмешки, но эффект от него, как от хорошего удара. - Ты любишь Элейну или просто увлёкся красивой девочкой во время совместного пути?
- Что? - переспрашиваю я.
- Ты услышал, Винард. - Хмурится Валлиард.
- Люблю, но она об этом никогда не узнает. - Он же хотел честности.
- А придётся ей узнать, также как тебе добиться взаимности. Причём вот прям скоро, я должен точно знать, что оставляю её в надёжных руках. - Делает глоток отвара брат.
- Напоминаю для тех, кому корона голову пережала. Истинная пара неразрывна, никто из пары не может полюбить и принять другого. А я связан клятвой убить дракона. - Напоминаю я.