Все мысли исчезли из моей головы. Я вошла в то состояние, когда смотришь в одну точку и просто не можешь отвести взгляд, а в голове — пустота. Мама называла такие моменты разбалансировкой. Говорила, что они значат, что в твоей жизни что-то не так, и таким образом мозг отдыхал.
— Фи, давай, милая, просыпайся.
Я резко распахнула глаза, услышав голос Пэкстона. В его голосе были нотки спешки, которые заставили меня нахмуриться.
Повернувшись к нему, я гадала, когда он успел прийти. Видимо отключился не только мой мозг. Я даже не слышала его.
— Пойдем, Роуэн. Триша заберет вас ненадолго.
— Йей! — крикнула из бассейна Роуэн. Мы ни с кем не встречались. Даже на гимнастике. Кэндес перевела Шанс в послеобеденную группу, чтобы не встречаться со мной, но меня это устраивало. Я бы сама так поступила, если бы она не опередила.
— Пэкстон? Что ты делаешь? Я не хочу, чтобы они шли к ним.
— Заткнись. Не произноси ни слова.
Ох, черт. Что-то случилось. Информация, которую он только что получил, была плохой. А может и нет. Я не совсем догадывалась, в чем дело, но узнал он что-то важное. А насколько важное мне предстояло узнать.
Пэкстон бросил Роуэн полотенце, выгоняя ее из бассейна. Подняв Офелию, он понес ее в дом, тихо что-то говоря ей. Я уставилась ему вслед, пытаясь понять, что из происходящего было реальностью, а что — нет. Зачем Трише нужно было забирать их? Сердце громко случало в груди из-за нервов, гоняя кровь быстрее по венам. Я понятия не имела, что он задумал. Ни капли.
Я собралась и пошла за ним внутрь, подавая идущей рядом Роуэн сухую одежду.
— Пэкстон, что ты делаешь?
Ничего. Он ни слова не сказал мне. Он просто прошёл мимо меня по открытому пространству первого этажа к входной двери и передал девочек. Я даже не успела попрощаться с ними. Триша странно посмотрела на меня, пока Пэкстон опускал Офелию на пол, но не заговорила.
— Я скоро приду за вами, — сказал он им, целуя каждую в щеку.
Они обе согласились, счастливо закивав головами. Они любили Тришу.
— Что ты делаешь, — спросила я, как только закрылась дверь. Выражение его лица мгновенно изменилось, и я испугалась. Коленки поджались, когда он направился ко мне. Два больших шага, и он был уже возле меня.
— Иди сюда, — процедил он сквозь зубы. Он сильно сжал мою руку и потащил в свой кабинет. К своему стулу.
— Что? Что ты делаешь?
— Заткнись, нахрен. Сейчас узнаешь. Разве я не говорил, что узнаю правду, Габриэлла? Не говорил? Или лучше называть тебя Изабеллой?
Я раскрыла рот, готовая спросить, о чем он говорил, когда он открыл почту и проиграл запись с камеры видеонаблюдения. Черный внедорожник подъехал к парковке, прямо напротив камеры. Такой же, как и мой, только черного цвета. Маленькая белая хонда криво припарковалась позади. Я в замешательстве посмотрела на злое лицо Пэкстона. Он повернул меня обратно к компьютеру. Они исчезли. Те изменения в его взгляде, которые произошли за последние несколько месяцев. Исчезли в мгновение ока. Пэкстон ненавидел меня.
Я смотрела широкими глазами, как две девушки долго обнимались. Слезы наполняли глаза, пока я становилась свидетелем воссоединения.
— Это Иззи и я? О, боже. Это она, — моя рука легла на сердце, я не верила своим глазам.
— Нет. Это ты и Габриэлла. Ты чертовски хороша. Достойна награды Эмми.
Я, скривившись, посмотрела на него, пытаясь понять, что вообще он нес.
— Это гениально. Ты, мать твою, гениальна.
— Что ты имеешь в виду? — спросила я голосом, похожим на мышиный писк.
Пэкстон обошел стол и принялся измерять комнату, расхаживая туда-сюда.
— Предполагаю, разыгрывать амнезию намного легче, когда притворяешься кем-то другим. Это, блядь, дерьмо одинокой белой женщины [прим. пер.: упоминание фильма 1992 года «Одинокая белая женщина»]. У меня даже в голове не укладывается. Тебе стоит написать книгу. Я даже вижу это. Большие экраны. Думаю, Бен Аффлек должен сыграть мужа-идиота, согласна?
— Ты думаешь, я — Иззи?
— Ох, ты это знаешь. Все вскрылось. Можешь перестать играть.
Его рука резко опустилась на стол передо мной, громко и грубо. Я подскочила, сжавшись от его взгляда.
— Где, черт возьми, моя жена? Скажи мне, Изабелла. Где моя жена? Та, которую ты убила. — Его голос стал жутко низким. Пугающим. Я боялась.
— Я не убивала ее. Я люблю ее. Я ни за что бы ей не навредила.
— Ну, да. Конечно. Все это ради денег? А, Изабелла? Думала, сможешь просто так прийти сюда и взять то, что принадлежит мне? Теперь все обрело смысл. Проверка твоего прошлого все объясняет. Останови меня, если я не прав.