— Единственная причина, почему ты покидаешь этот дом, это эти две девочки. Если бы это не расстроило их, ты осталась бы дома. Хватит. Тебе стоит остановиться, и я не шучу, что ты останешься вечером дома. Облажаешься еще хотя бы раз сегодня, и будешь мыть туалет, пока мы с девочками будем развлекаться на барбекю. Ясно? Мы друг друга поняли? — спросил Пэкстон, указывая одним пальцем с меня на себя. Я сделала единственное, что знала. Кивнула в согласии.
— Это моя девочка. Пошли. Нужно заехать на работу перед игрой. — И просто так Пэкстон сменил настроение. Я поняла несколько вещей из выученного мной урока.
Пэкстон говорил, что мне делать.
Я делала.
Пэкстон говорил мне прыгать.
Я спрашивала, как высоко.
Пэкстон принимал за меня решения.
Я позволяла.
Пэкстон владел моим телом.
Я была его шлюхой.
Разумом, телом и душой — он владел мной.
Я даже дверь машины сама открыть не могла. И ни в коем случае это не было мило. Ну, может в глазах посторонних. Но не в моих. Это было его проявление власти. Я стояла сбоку, пока Пэкстон пристегивал девочек на сидениях. Может он и был ужасным мужем, но стоило признать, он был хорошим отцом. Мои губы изогнулись, услышав ответ на шутку «Тук-тук. Кто там?» Офелии.
— Ох, ты меня поймала. Эта была хороша.
Офелия захихикала, тряся плечами.
Моя улыбка исчезла, когда он закрыл дверь машины и посмотрел на меня. Положив руку на спину, он притянул меня к своей твердой груди и ухмыльнулся.
— Ты можешь улыбаться. Я люблю твою улыбку и твои губы.
Конечно, я ответила на его поцелуй. Не знаю зачем. Просто ответила. Может мне нравилось целовать его. Может это как-то было связано с моей травмой головы. Но что бы ни происходило — это было странно. Необъяснимо. Чувство, которое появляется, когда ты влюблен, ощущаешь новизну отношений, узнаешь друг друга. Добавьте это к торнадо из сексуального напряжения, ненависти, похоти и враждебности. Что-то обязательно должно было произойти. Взрыв.
Пэкстон открыл мою дверцу, и я скользнула внутрь. Еще один поцелуй, и он пристегнул меня к переднему сидению, как только что сделал с девочками.
Скрытая камера сняла бы обыкновенную семью. Девочки безостановочно говорили с Пэкстоном, я время от времени участвовала в разговоре с нашими дочерями. Но не друг с другом.
И когда мы заехали на место работы Пэкстона, я все еще не до конца понимала, чем он занимался. Мы с девочками ждали в машине, пока он осматривал задний дворик шикарного прибрежного дома. Пейзаж был великолепен. Экзотические растения, придирчиво доведенные до совершенства.
— Значит, папочка заставляет дворы выглядеть красиво. Это его работа, правильно? — спросила я девочек.
— Папочка делает бассейны, — объяснила Офелия.
— И он сажает разные растения. Вот как эти, — сказала Роуэн, указывая на дерево, увешенное красными ягодами.
— Да, это глупо. Кто захочет перечное дерево прямо на подъездной дорожке? — Перечное дерево? Откуда я это знала?
— Так, порядок. Девочки, вы готовы забить пару хоум-ранов? — спросил жизнерадостно Пэкстон, садясь за руль.
— Мама сказала, что это дерево глупое, — конечно же Роуэн должна была сказать это. Громко.
— Я посадил это дерево. То есть, мои ребята его посадили, но идея моя.
— Это глупо, — произнесла Офелия, вставляя свои пять копеек. Никто не спрашивал ее мнения.
— О чем они говорят? — спросил Пэкстон, сдавая назад.
— Ни о чем, просто я не понимаю, зачем сажать перечное дерево так близко к припаркованным машинам.
— Припаркованным машинам?
— Ты ведь знаешь, что делает это дерево, не так ли.
— Знаю. А ты?
— Да, они вырастают до двенадцати метров в высоту и покрываются красными ягодами.
Пэкстон перебил меня прежде, чем я успела закончить.
— Красивыми красными ягодами, которые будут красиво смотреться рядом с пальмами.
— И птицы будут гадить повсюду рядом с ними. — Моя рука рванулась ко рту, как только я произнесла эти слова. Девочки захихикали с заднего сидения. Даже Пэкстон улыбнулся. Уверена, в большей степени из-за их хихиканья, чем из-за моего плохого слова, сказанного перед ними.
— Я знаю, что оно делает. Я обсудил это с владельцами дома. Они знают, — убедил меня Пэкстон, беря за руку. — Значит, ты помнишь, что такое перечное дерево, но не можешь вспомнить кто ты и где твое место?
— Мое место?
— Забудь, — сказал он, бросив взгляд на заднее сидение. Он не хотел указывать мне мое место перед девочками.
В любом случае, мне не нужно было снова слышать это. Слышала это уже достаточно раз. Вместо этого я уставилась в окно, спрашивая себя о том же. Почему я знала, что такое перечное дерево, и откуда я знала, как птицы слетаются на него? Рука Пэкстона сжалась вокруг моей, и я вздохнула, переводя взгляд на наши переплетенные пальцы. Ложь.