— Я найду что-нибудь. А теперь, беги, — сказала я, хлопая ее по попке. Я уже знала, что было в моем комоде с ночнушками. Ничего. Миниатюрные трусики, врезающиеся мне в попку. У меня была удобная одежда, которую можно было надеть, но я хотела остаться в джинсах и на каблуках. Мне нравилось, как Пэкстон смотрел на меня, когда я ходила. Все дело в моей попе в этих джинсах. Должно быть. Даже я сама останавливалась, проходя мимо стеклянных дверей, чтобы посмотреть на себя. Или мимо зеркала в холле. Я бы себя трахнула.
Я налила еще два бокала для Пэкстона и меня, и виноградный сок для девочек. Мое внимание привлекло жужжание на столе — мой телефон дважды провибрировал. Я подошла к нему, но Пэкстон опередил меня. Мы встретились взглядом, и он провел большим пальцем по экрану, быстро пробегая глазами по словам.
— Нет, — сказал он, прежде чем бросить телефон обратно на стол.
Я взяла его и прочитала сообщение от Кэндес, приглашающей меня на обед завтра. Ничего не ответив, решила написать ей позже. Я изучала Пэкстона, пробующего мой напиток с гримасой на лице.
— Что это за хрень? Ты не умела готовить коктейли, и мы не пьем просто так.
— Но именно я приготовила их. Клюквенный сок, Спрайт, водка и замороженный ананасовый сок. Мне нравится делать их, да и мы не пьем каждый день. У меня был тяжелый день.
Пэкстон сделал глоток своего коктейля с резким вздохом. Я добавила ему больше алкоголя, надеясь смягчить его.
— Мы поговорим об этом позже. И не планируй за меня мой вечер, пока не обсудишь со мной. У меня нет времени для фильма. Мне нужно работать.
Я настороженно смотрела, как он приближается ко мне, не разрывая зрительного контакта. Его волосы были влажные и не расчесанные, а футболка прилипла к телу. Запах одеколона достиг меня быстрее, чем он. Пьянящий.
— Уже почти семь часов. Ты работал весь день.
— Ты выглядишь сексуально в этих джинсах. Почему ты не одевалась так раньше? И ты ненавидишь помады.
— Правда?
Я обвила руками его плечи, и он скривился, словно для меня было чем-то необычным обнимать его. Видимо, раньше я была просто роботом. Очевидно, я вообще ничего не чувствовала. Наклонив голову, я признала правду.
— Я не помню. Может ты расскажешь мне, как я одевалась раньше.
— Не так. Не сексуально. Я заставлял тебя красить губы помадой, и ты практически жила в джинсовых шортах и футболках.
— Правда? Это на меня не похоже.
— Правда. У тебя чертовские проблемы, — произнес Пэкстон теплые слова напротив моих губ. В тот момент я почувствовала что-то необычное в его прикосновении. В том, как он нежно держал обе руки у меня на ребрах, было что-то иначе. Его пальцы мягко провели дорожку вверх по моей руке к шее. Его прикосновение было особенным. В нем не было угрозы, как это было раньше. Его пальцы сжались вокруг моей шеи, а губы встретились с моими. Мое тело покрыли мурашки до кончиков пальцев на ногах. Наши рты раскрылись, и языки нашли друг друга. Отчаянные.
— Господи Иисусе, Габриэлла. Что, черт возьми, с нами случилось? — задыхаясь, выдавил Пэкстон.
Я не ответила. Вместо этого я поцеловала его глубоко и грубо. Страстно показывая ему, как сильно я желала каждого его прикосновения. Его пальцы сильнее сжались вокруг моей шеи, и он ответил на поцелуй, позволяя мягкому стону слететь с моего рта.
— Фууу, перестаньте, — сказала Офелия, распихивая нас своими ручками. Она растолкала нас и подняла руки к папе.
— Что? Тебе не нравится, когда папа целует маму? — поддразнил он, щекоча ее под ребрами. Она засмеялась и наклонилась вперед. Пэкстон притворился, что дает ей упасть на пол, но поймал в последнюю секунду.
— Ты не делал этого до ее приезда домой, — сказала Роуэн, тоже протягивая руки к папе. Пэкстон закинул Офелию на плечо и подхватил ее тоже. Они обе запищали, свисая верх ногами, пока он нес их к кинотеатру.
Я уставилась ему вслед, чувствуя тяжесть на сердце. Это единственные слова, которые могут описать мои ощущения. Тяжесть. Словно какую-то бомбу все больше и больше начиняют взрывным веществом. Рано или поздно она взорвется. Наполнится до отказа и взорвется смертельным извержением.
Глубокий вздох сорвался с моих губ, я взяла чашки девочек. Откидывание мыслей, казалось, было моим лучшим навыком. Отстранение от них. Вот, что я делала. Единственной проблемой было то, что я никогда не возвращалась к ним. Игнорировала их. Наполняла тикающую бомбу еще больше.
— Где мой напиток? — спросил Пэкстон, забрав обе чашки у меня из рук.
Я перевела взгляд с экрана на стене на него.
— Ты имеешь в виду напиток, который тебе не нравится?