Остальная часть компании была уже там. Возле горки питчера. Все мужчины сидели на трибунах, а девушки — возле палатки с едой.
— Я отведу девочек к тренеру и возьму что-то попить. Хочешь чего-нибудь? — спросила я Пэкстона, улыбающегося своим друзьям, которые уже были готовы спорить о победах детей. Ставить деньги на пяти- шестилеток было, как по мне, детским садом.
Пэкстон достал кошелек и протянул мне двадцатку.
— Принеси мне воды. Удачи девочки. Забейте для папочки пару хоум-ранов.
Я оставила Пэкстона, чувствуя самодовольство. Первые несколько недель он все время жаловался на то, что я постоянно даю ему воду. Теперь же он сам ее попросил. Улыбаясь, я отвела девочек к тренеру и пошла к подругам. Фальшивым.
— Знаю, Кэндес, но как ты можешь молчать? Я бы повырывала ей все волосы.
Я замедлила шаг, услышав громкий шепот Триши. Я остановилась за крупным парнем, одетым с ног до головы в джинсовую ткань, и прислушалась. Даже без упоминания моего имени, я знала, что речь шла обо мне. Следующей заговорила Кэндес.
— Она не знает, кем является. Не помнит. Как можно воевать с кем-то, кто ничего не помнит?
Следующий голос принадлежал Шейле. Той, которая нравилась мне меньше всех. Во всяком случае, мне казалось, что мы с Кэндес были подругами. По крайней мере раньше. Но и это оказалось не более чем фантазией.
— Ты этому веришь? Действительно думаешь, что она ничего не помнит?
Я проглотила свои слезы и ушла прочь. Что я сделала? Мне нужно было поговорить с Лейном. Что-то подсказывало мне, что, в чем бы меня ни обвиняли, это было связано с ним. Я краем глаза увидела Пэкстона, но не повернула к нему, вместо этого я пошла дальше, к забору. Мои пальцы схватили металлические треугольники. Жгучее ощущение где-то в животе лишь сильнее наполнило тикающую бомбу. Вызванная этим тревога была невыносимой.
Сначала я почувствовала прикосновение его рук к своей спине, затем услышала запах одеколона.
— Что ты делаешь?
Я повернула голову налево, но не посмотрела на него. Просто мимолетно взглянула и вернулась к Роуэн, делающей сальто посередине поля.
— Я немного посмотрю игру отсюда.
— Почему?
— Просто хочу так. Можно?
— Конечно, мне какой черт. Верни мою двадцатку.
Я выудила купюру из кармана и протянула ему между двумя пальцами. Быстро отвела взгляд, но недостаточно. Он успел заметить.
— Что случилось?
Я вытерла слезу и пожала плечами, пытаясь избавиться от него. Его рука соскользнула с моей спины, и я послала его подальше.
— Иди к своим фальшивым друзьям и их фальшивым женам, — указала я кивком. Кэндес смотрела прямо на меня, но она не выглядела злой. Она была грустной. Я медленно выдохнула, стараясь успокоить волнение, наполняющее мои вены, наблюдая за карапузом, отбивающим мяч. Он промахнулся.
Пэкстон подошел ближе ко мне, взяв обе мои руки из-за спины. Мои глаза закрылись, и я сделала еще один вдох, когда он произнес мое имя.
— Габриэлла?
Хоть я и услышала вопросительную интонацию в его голосе, я не смогла ответить. Не знаю что, но что-то было не так. Что-то важное. Это я знала точно без каких-либо доказательств. Они мне были не нужны. Я чувствовала это.
— Все хорошо. Можешь просто уйти?
— Нет. Я не уйду. Что произошло? Пять минут назад все было хорошо. Ты поругалась с кем-то из соседей? Что, Габриэлла? Что произошло?
— О боже, Пэкстон. Я могу сделать хотя бы что-то без твоего встревающего носа? Я прямо здесь. Ты сможешь видеть меня. Но я туда не пойду.
— Почему?
— Я хочу посмотреть отсюда.
Пэкстон изо всех сил пытался показать свою власть надо мной. Но я не поведусь на это. Он мог взять свои павлиньи перья и засунуть к себе в задницу. Мне было плевать, я не собиралась сдаваться.
— Габриэлла, я повторяю в последний раз. Повернись, подойди к тем скамьям, посади свою стройную задницу возле меня и подумай о манерах.
— А что потом? — спросила я, вгрызаясь в него взглядом.
— Что «потом»? Что ты имеешь в виду? — спросил он, нахмурившись.
— Что после угрозы. Снимешь с меня штаны и отшлепаешь? Я не поднимусь туда.
Пэкстон огляделся, чтобы убедиться, что нас не слышат, и шикнул на меня.
— Черт подери, Габриэлла. Что за хрень?
Я повернулась и уперлась обеими ладонями ему в грудь.
— Пэкстон, молю тебя, иди к своим друзьям и оставь меня в покое. Мне хорошо и здесь. Единственный способ заставить меня присоединиться — это поднять и отнести. Сама я туда не пойду.