Улыбка озаряет мое лицо, я заигрываю с толпой, флиртую, танцую так зажигательно, что у мужчин вполне реально начинают течь слюни и выкатываться глаза из орбит. Мне весело. Вновь чувствую себя живой, молодой, полной сил. Делаю сальто прямо на узком карнизе. Толпа испуганно охает, а потом взрывается громкими овациями. Новая мелодия еще более зажигательная, чем первая. Мужчины безумствуют и восторженно орут, мои ноги уже горят несмотря на наличие обуви — кажется, своими активными танцами я истерла тонкую подошву до дыр.
Третья мелодия… и звук сирен. Кто-то вызвал полицию, но флаи сотрудников правопорядка не могут пробиться к площади — мешают столпившиеся люди. Наш смотрящий дает знак сворачивать представление. Останавливаюсь, делаю последнее кокетливое па, поклон, воздушный поцелуй своим благодарным зрителям… игриво подмигиваю — мужчины в диком восторге. Не балованные они здесь подобными представлениями.
Все, пора уходить. Обвожу на прощание толпу взглядом, проверяя, все ли мальчишки успели убраться подальше, и замечаю, как на меня прямо смотрит тот… напыщенный самоуверенный господин, которому я вчера разбила машину. Этого мужчину я не смогла бы не увидеть, поскольку его взгляд буквально обжигает меня. Я словно кожей чувствую направленное на меня внимание аристократа.
Ой-ой. Пустилась бежать наутек, не раздумывая ни секунды. Он меня узнал, я поняла это по многообещающему взгляду мужчины. Попадусь в руки этого поклонника традиций, и мне конец. Сразу узнаю на деле, каково это — служить мужчине в постели и быть продолжательницей рода человеческого.
Стремительно открываю люк в крыше, спрыгиваю вниз, не особо заботясь о том, чтобы держаться за лестницу.
— Быстрее, быстрее! — все ребята уже внутри и открыли второй широкий квадратный люк в полу. Этот дом мы выбрали не случайно: его большой плюс — это наличие прохода прямо в канализационный отсек.
Дом — это скорее большая техническая будка с магинвентарем, и чтобы ничего не украли, он оборудован железной дверью и стальными ставнями. В дверь сейчас, кстати, кто-то активно ломится. Не теряя времени, все попрыгали в канализацию и навесили на люк замок изнутри.
— Бежим!
Мы с мальчишками, весело хохоча, ломанулись по грязному проходу. Я, наверное, выгляжу очень экзотично — бегущая по канализации среди подростков девушка в открытом красном летящем платье, звенящая многочисленными браслетами на руках и ногах.
— Ну что, будем повторять выступление на следующей неделе? — когда мы убежали достаточно далеко и перешли на шаг, поинтересовался у меня Гебл. — За один этот день мы заработали столько, сколько раньше и за месяц не получалось выручить. Я еще не подсчитывал деньги, но даже примерно там очень много. Твои зрители вообще обо всём забыли и были очень щедры.
— В принципе можно, только уже в другом месте, и нужно тщательно продумать несколько путей отступления. Видела там на площади того аристократа, которому разбила машину. Кажется, он меня узнал и затаил обиду.
— Да ты что? Тогда, может, и не стоит больше выступать.
— Стоит. Нам с Лойки надо закупить на черном рынке много магтехники для готовящейся операции по восстановлению справедливости. Если не выступать, то мы и за десять лет на оборудование и инвентарь не накопим.
Всю неделю город гудел, словно потревоженный улей. Я отсиживалась под землей вместе с мальчишками, но, как рассказывают некоторые смельчаки, выбиравшиеся на поверхность, все улицы патрулируют очень серьезно. Нарядов полиции стало в разы больше. Люди в форме прочесывают каждый закоулок. Я, честно говоря, удивилась такой активности. Такое ощущение, словно я очень опасная преступница, а не станцевавшая на улице девушка. Наверняка кого-то из богатых зрителей так впечатлили мои танцы, что теперь они не жалеют денег на розыски. У меня даже есть идеи, кто именно из этих зрителей меня так активно ищет.
Парни приносили газеты — везде на первых страницах вместо политических новостей мое улыбающиеся лицо — кто-то сделал мое фото во время танца. Я теперь главная новость не только дня, но и недели. В газетах сначала заливались восторгом по поводу моего выступления, потом подняли головы моралисты с идеей наказать развратницу, а последние дни газеты истерят по поводу того, что меня все еще не нашли, или нашли, но никому не говорят. За мою поимку предлагают солидное вознаграждение. Цифра такая, что мне самой захотелось себя найти.