Хуай Чжун улыбнулся и потянул Гэн Чжу к себе. Неожиданно, Гэн Чжу отказался последовать за ним и оттолкнул руку Хуай Чжуна. Он не встал, а подошел к императору на коленях.
— Ваше Величество, церемония поклонения императорским предкам вряд ли может быть поводом для смеха. Если евнуху будет позволено совершать что-то столь важное, как обряды предков, я не могу думать, какой еще хаос будет вызван в императорском дворе в будущем!
— Так чего же ты хочешь? — император Чундэ был искренне зол. Церемония была закончена! Вода под мостом! Почему этот парень не мог просто сдаться?
— Прошу Ваше Величество наказать Шэнь Ляня за то, что он вошел в Императорский Храм Предков, когда он не был не достоин этого! — Гэн Чжу стучал головой по полу, упрямый как мул.
— Ты..., — император Чундэ задрожал от ярости.
С верхнего двора к ним спустился Шэнь Лянь.
— Господин Гэн, это какая-то ошибка? Император — правитель этой страны. Что вы имеете в виду, навязывая ему свою волю таким образом?
— Стража, уведите Гэн Чжу! — сказал император Чундэ, презрительно взмахнув рукавами. Королевские гвардейцы* тут же вышли вперед и утащили императорского цензора.
[*Юйлинь – личная охрана государя, гвардия Императора.]
— Ваше Величество! Ваше Величество! — закричал Гэн Чжу, сопротивляясь.
Император Чундэ не обратил внимания на его мольбы и пошел прямо вперед. С древних времен было постановлено, что за высказывания откровенных чиновников нельзя предавать смерти, поэтому он мало что мог открыто сделать с Гэн Чжу; убрать его с глаз долой — это был предел.
Чиновники императорского двора молча наблюдали, как Гэн Чжу уводят. Императрица опустила глаза, ничего больше не сказала и села в паланкин вместе с императором.
На обратном пути Лу Цзин и Сяо Чэнцзюнь вели себя довольно сдержанно. Император Чундэ вел себя все более и более неадекватно. Он также плохо воспринимал критику и часто желал прислушиваться к словам лишь тех, кто был с ним согласен. Страна, которой правит такой император, рано или поздно окажется в беде.
Когда они вернулись в Восточный дворец, было уже за полдень. Сяо Чэнцзюнь велел слугам подать обед в зал Бафэн, а сам сел есть вместе с Лу Цзинем.
— Императорские родственники придут нанести визит сегодня днем. Вы можете немного отдохнуть после обеда — Сяо Чэнцзюнь сказал теплым тоном безжизненному Лу Цзину.
Лу Цзин кивнул. В данный момент он был голоден. Он съел всего три хрустальных пельменя и небольшую миску каши, прежде чем отправиться на утреннее поклонение в Императорский Храм Предков. Он был настолько голоден, что у него не было сил даже говорить.
Как только еда была поставлена на стол, а Ле Сянь и Ань Шунь встали позади своих хозяев, чтобы обслужить их, Лу Цзин взял палочки и попытался ими схватить кусок рыбы, но ему это не удалось, и он упал обратно в миску с небольшим звуком «плюх».
Ле Сянь был шокирован, и тут же взял полотенце, чтобы вытереть лицо Лу Цзина.
Сам Лу Цзин был ошеломлен. Он понял, что не может держать палочки для еды, потому что его руки все еще онемели.
Сяо Чэнцзюнь нахмурился, затем махнул рукой дворцовым слугам, прося их удалиться. Когда они ушли, он положил ложку в миску Лу Цзина.
— Возьми это, — сказал он.
Лу Цзин посмотрел на белую фарфоровую ложку в своей миске, и уголки его рта дернулись. Он не пользовался ложкой для еды с трех лет!
8. Послеобеденный сон
Гордость — дело маленькое, а голодная смерть — большое. Бросив гордость на произвол судьбы, Лу Цзин взял ложку, зачерпнул рыбу, чтобы поесть, и, наконец, дал своему пустующему животу немного передышки.
— Действие лекарства скоро закончится. После этого придется немного потерпеть, — сказал Сяо Чэнцзюнь. Он использовал палочки для еды, чтобы положить немного овощей в миску Лу Цзина, а затем взял свои палочки, чтобы поесть.
Лу Цзин посмотрел сначала на еду в своей миске, затем на наследного принца, который усердно принялся за еду. Сяо Чэнцзюнь, наследный принц, действительно соизволил подать ему еду?!
— Тебе это не нравится? — спросил Сяо Чэнцзюнь, заметив, что Лу Цзин просто тупо смотрит на свою миску. Он снова взял палочки для еды, на этот раз выбрав немного жареного мяса, чтобы положить его в миску Лу Цзина.
— Я не привередливый едок, — сказал Лу Цзин, покачав головой. Одной рукой он набирал в рот мясо и овощи, а другой держал миску с рисом. В его сердце закралось незнакомое теплое чувство.
То, как наследный принц подавал ему еду, было немного неловко, как будто он не привык часто делать такие вещи. Лу Цзин подумал про себя, что с тех пор, как умерла его мать, никто не относился к нему с такой заботой и вниманием.
Сяо Чэнцзюнь почувствовал облегчение, когда увидел, что Лу Цзин хорошо поел. Он сам съел несколько кусочков, а затем помог Лу Цзину снова наполнить его миску.
После обеда Лу Цзин лег грудью вниз на новую кровать, застеленную алыми простынями. Он очень устал, но заснуть не мог. Сяо Чэнцзюнь отправился в палату Чунвэнь, вероятно, чтобы обсудить утренние события с чиновниками Восточного дворца.
Когда первый император Тайцзун основал династию Юй, он пожаловал множество маркизов и прочих дворянских титулов. В то время было много волнений на границах и внутренних раздоров внутри страны. Он и его сын, император Тайцзун, были способными монархами, и пока они находились у власти, ситуация была под контролем.
Однако император Тайцзун скончался раньше срока, оставив после себя семилетнего сына, императора Шицзуна. Вдовствующей императрице пришлось стать его регентшей, но она не знала, как управлять страной, что привело к большому хаосу при императорском дворе.
Вассальные цари воспользовались этим хаосом и двинулись на столицу. Император Шицзун остался жив только благодаря быстроте мышления старого умного евнуха, который спрятал его в пустой рисовой бочке.
Из-за этого тяжелого опыта император Шицзун был крайне против того, чтобы женщины имели власть при императорском дворе. В то же время он был очень благодарен верному евнуху, который спас его, и постановил, что Министерство внутренних дел, в котором работали евнухи, отныне может считаться министерством императорского двора.
С тех пор влияние евнухов значительно расширилось, отчасти с помощью чиновников, приближенных к императору, и они стали тем могущественным министерством, которым были сегодня.
— Шицзы, почему ты не спишь? — Сунься тихонько вошла, чтобы пополнить запасы благовоний, и заметила, что Лу Цзин все еще лежит в постели без сна. — У тебя опять болят раны? — спросила она.
— Нет,— ответил Лу Цзин. Тогда он понял, что прошло уже шесть часов, лекарство уже подействовало, но он все еще не чувствовал боли.
— Может, помочь тебе взглянуть? — спросила Сунься, подойдя к кровати после того, как наполнила глазурованный фарфоровый горшочек для благовоний.
— Хорошо бы, — сказал Лу Цзин, медленно садясь. Он стряхнул с себя халат и позволил Сунься осмотреть спину. После нанесения мази накануне вечером он почувствовал, что его раны стали намного лучше, а спина больше не была такой напряженной и опухшей, как раньше.
Кабинет наследного принца назывался палатами Чунвэнь. Там он брал уроки у тайфу* и других выдающихся министров, которые были назначены для его обучения. Там же он практиковался в каллиграфии и рассматривал представления министров императорского двора.