Они шаг за шагом поднимались по нефритовым ступеням, выглядели так же серьезно и торжественно, как Сяо Чэнцзюнь в день своей коронации. Лу Цзин не мог не поддаться влиянию величественного поведения Сяо Чэнцзюня, и он тоже держал голову высоко, выставляя себя с достоинством и утонченностью.
Когда император и императрица достигли вершины нефритовых ступеней, церемониймейстер снова запел.
— Всем встать! — сказал он. Чиновники поднялись на ноги и двумя колоннами прошли в главный зал.
Цзи Жуо сидел в главном кресле на высоком помосте в главном зале дворца Фэнъи, одетый в халат феникса из золотого шелка, и выглядел достойно и собранно среди красных резных колонн с фениксами. Его обычно острые орлиные глаза были мягкими и нежными, когда он смотрел на свадебную пару.
Руки императора и императрицы все еще были соединены, когда они переступили высокий порог. Императорские родственники уже ждали внутри, а когда вошли чиновники, все они опустились на колени, приветствуя новобрачных.
В прошлый раз голова Лу Цзина была покрыта вуалью, и он ничего не мог разглядеть. В этот раз на нем не было вуали, поэтому он мог видеть каждую деталь собственной свадебной церемонии и принимать поклоны от собравшихся чиновников.
Для него это был поистине новый и захватывающий опыт. Лу Цзин оглядел окружающие его красные украшения, затем Цзи Жуо, сидящего на главном сиденье, и телохранителя Сюя, стоящего прямо за ним. Он вдруг начал немного нервничать без всякой причины.
Лу Цзин был просто пьян от счастья, и только сейчас он понял, что теперь он действительно женится на Сяо Чэнцзюне, и весь мир будет свидетелем их свадьбы. С этого дня он навсегда станет императрицей Сяо Чэнцзюня.
Сяо Чэнцзюнь почувствовал, как человек рядом с ним напрягся, и ободряюще сжал ладонь Лу Цзина. Он потянул его за собой в центр главного зала.
Ярко-желтое огромное кресло с подушками было приготовлено гораздо раньше, все было готово к тому, чтобы свадебная пара села на него. Музыка прекратилась, и церемониймейстер встал перед главным залом, зачитывая свадебный эдикт звонким тоном:
— В соответствии с волей Небес и во свидетельство всему миру Император и Императрица сочетаются сегодня браком. С их свадьбой императорская семья будет процветать, а будущее династии Юй будет сияющим и безопасным....
Благоприятные слова, зачитанные церемониймейстером, эхом отдавались в огромном главном зале. Он провозглашал, что Лу Цзин и Сяо Чэнцзюнь — прекрасная пара, и говорил, какое великое благословение их союз принесет династии Юй. Лу Цзин слушал все это с большим интересом, и для него эти преувеличенные слова были не более чем голая правда.
Выражение лица Сяо Чэнцзюня было спокойным и невозмутимым. Он украдкой взглянул на свою императрицу и увидел, что та тайком улыбается сама себе. Он точно знал, о чем думает этот парень. Он слегка пошевелил их соединенными руками, чтобы сказать ему, чтобы он сдержался, но уголки его губ не могли не изогнуться вверх.
Влюбленных мужчин было бесчисленное множество, но только он, император династии Юй, имел право открыто жениться на том, кто стоял на вершине его сердца. Когда император Хунъюань подумал об этом, он вдруг почувствовал себя на вершине мира.
После того как благоприятные речи закончились, снова заиграла музыка, и в главный зал вернулись оживление и веселье. Церемониймейстер запел вкрадчиво:
— Поклонитесь небу и земле!.
Поскольку Сяо Чэнцзюнь уже был коронован как император, не было необходимости кланяться императору, и поэтому они кланялись только три раза.
Один раз они поклонились небу и земле, обратившись лицом к ярко-синему небу перед главным входом в зал, в котором они находились. Они преклонили колени, рука об руку, и поблагодарили высшие силы. Благодарность за то, что они послали им друг друга, чтобы иметь и держать, в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности.
Второй поклон — родителям мужа, лицом к главному месту в зале, где в царственной позе восседал их Отец-Императрица. Они глубоко и искренне поклонились ему в знак благодарности за долгие годы, которые он потратил на воспитание Сяо Чэнцзюня, сделав его таким, каким он был сегодня, а также за то, что он помог им преодолеть все сложные препятствия, стоявшие на пути Сяо Чэнцзюня к трону.
Страж Сюй опустился на одно колено прямо позади Цзи Жуо, облаченного в сияющие красные доспехи. Он преклонил колено, чтобы показать, что свадебная пара выражает почтение не ему. Когда он смотрел на двух счастливых, красивых молодых людей в одинаковых халатах, одинаковых гуанях и с одинаковыми радостными выражениями лиц, он не мог не почувствовать легкой зависти.
Впервые он почувствовал, что быть императрицей-мужчиной, возможно, не так уж и плохо.
— Поклонитесь друг другу! — пропел церемониймейстер, и его чистый голос зазвучал в огромном зале.
Муж и жена поклонились друг другу, затем глубоко заглянули друг другу в глаза. Наконец-то они стали супругами и будут ими до тех пор, пока волосы на их головах не побелеют от старости. С этого дня они будут зависеть друг от друга, любить друг друга и никогда друг от друга не откажутся. Они надеялись, что будут вместе в каждой последующей жизни, в каждой реинкарнации, и никогда не разлучатся друг с другом.
Их соединенные руки на мгновение разошлись в стороны, чтобы каждый из них мог взять красный шелковый цветок обеими руками.
Они посмотрели друг на друга, затем опустились на колени и глубоко поклонились друг другу.
В тот момент, когда Лу Цзин опустил голову, чтобы поклониться, он вдруг почувствовал, что на его глаза навернулись слезы. С давних времен Сяо Чэнцзюнь был единственным, кто так много сделал для своей императрицы. Быть вместе с тем, кто так много сделал для него, — ничего большего он не мог желать в этой жизни...
По окончании поклона супруги снова соединили руки и встали прямо, глядя на собравшихся в зале чиновников и родственников.
— Церемония завершена! — пропел церемониймейстер.
Чиновники императорского двора поклонились и воскликнули все вместе:
— Мы, чиновники, сердечно поздравляем императора и императрицу с их благоприятной свадьбой! Этот союз принесет процветание императорской семье на тысячу лет!
Затем новобрачные рука об руку прошли мимо собравшихся чиновников, которые следовали за ними на некотором расстоянии, чтобы проводить их в палату Циву, личные покои дворца Фэнъи.
Весь дворец был отремонтирован, и внутренние покои были освещены таким количеством свечей, что было светло как днем. Комната была хорошо обставлена, а светильники, мебель и украшения были не менее роскошными, чем в собственном дворце императора Паньлун.
Дворцовые слуги остановились у входа во внутренние покои. Только император и императрица медленно вошли в эту комнату.
Они уселись на просторную кровать с фениксом. Оба не могли найти нужных слов, чтобы выразить свои мысли, и на мгновение стало слышно только треск горящих фитилей свечей.
Лу Цзин пошевелил пальцами, а потом понял, что их руки по-прежнему крепко переплетены. Красный шелк, зажатый между их руками, был измят до неузнаваемости.
— Пришло время пить вино хэцзин, — сказал Лу Цзин.
— Верно, — сказал император, только тогда собравшись с духом. Он тихонько кашлянул, затем отдернул руку от руки Лу Цзина и встал, чтобы принести вино.
Лу Цзин не мог не сжать губы в улыбке. Его муж выглядел таким спокойным и уравновешенным, но на самом деле он сильно нервничал?