Лу Цзин поднял брови:
— Не беспокойтесь, Ваше Величество.
С этими словами он схватил императора за узкую талию и начал быстро входить в него.
— Ахх... Медленнее, медленнее... хнннн....
Он хотел, чтобы тот быстро кончил, но вместо этого он так яростно вколачивался в него. Ужасное удовольствие накатывало волнами одна за другой, быстро заглушая первоначальную боль.
Лу Цзин сосал красное ухо другого, движения его тела ничуть не замедлились. Он задыхался:
— В книге счетов все еще есть 23 позиции, которые еще не оплачены. Как насчет того, чтобы мы сегодня погасили сначала две?
— Э-э-э...— Сяо Чэнцзюнь обхватил руками шею сидящего на нем человека, не в силах произнести ни слова.
— Тогда я буду считать, что ты согласен. Лу Цзин с улыбкой перевернул мужчину и заставил императора уткнуться лицом в мягкий песок коленями и руками. Песок был настолько мягким, что такая поза не причинила бы вреда другой стороне, но император был очень смущен, как будто он был животным, спаривающимся во время течки:
— Э-э-э... Я не хочу... Нет.
Видя, что человек под ним сильно сопротивляется, Лу Цзин понял, что ситуация не правильная. Он поспешно перевернул человека и увидел уже красные глаза собеседника. Он сразу же почувствовал себя расстроенным и быстро обнял человека:
— Чэнцзюнь, Чэнцзюнь, не бойся....
Нежный поцелуй успокоил взволнованное настроение императора. Перед своим возлюбленным даже решительный император становился уязвимым и не мог вынести обиды. Сяо Чэнцзюнь на мгновение задохнулся и молча опустился на плечо Лу Цзина.
Лу Цзин нежно поцеловал его в щеку и медленно покачал его тело:
— Скажи мне, если тебе будет неудобно, хорошо?
Сяо Чэнцзюнь кивнул и по собственной инициативе обнял Лу Цзина за шею.
Они смотрели друг на друга, а затем Лу Цзин медленно улыбнулся, встал в эту позу и шаг за шагом пошел к озеру.
Прохладная вода озера рассеивала жару. Лу Цзин положил своего возлюбленного на мокрый от воды берег, а затем расположился сам и снова начал толчки в такт плещущимся на берегу волнам.
Лу Цзин обнял уставшего императора и лег на спину на пляже, подсчитывая долги в маленькой бухгалтерской книге, и удовлетворенно усмехнулся.
В Летнем дворце были бамбуковые плоты, рокарии, большие деревья и крыши. Он мог не спеша, не торопясь, один за другим взымать долги. Солнце светило хорошо, а до возвращения во дворец было еще далеко.
103. Кроссовер. Экстра 4
53-й год правления императора Хунъюань, зима.
Зима этого года была особенно холодной. Рано выпал снег, небо затянуло серыми тучами, а императорский дворец окутала дымка.
Император Хунъюань был серьезно болен. Наследный принц быстро справился с государственными делами и отправился во дворец Паньлун, чтобы стоять на страже.
Во время правления императора Хунъюаня император и императрица правили вместе, и мир стал безмятежным. Император Хунъюань передал власть наследному принцу еще десять лет назад, так что некоторое время проблем не будет.
— Как дела?
Принц Сяо Цижуй, одетый в абрикосово-желтые императорские одежды, с тревогой спросил императорского лекаря.
— Императрица не пускает этого слугу, и этот слуга ничего не может сделать... — Лицо императорского врача было бледным.
Император умирал, и если бы они вошли и поставили несколько игл, то, возможно, смогли бы продлить его жизнь еще немного. Но когда императрица увидела, как он достает иглы, он тут же пришел в ярость, выгнал всех из комнаты и не пускал их обратно в течение последних 14-16 часов.
Левый и правый премьер-министры также поспешили во дворец. Чжао Си, левый премьер-министр и императорский наставник наследного принца, который обычно улыбался, сегодня был очень серьезен, глядя на закрытую внутреннюю комнату дворца Паньлун.
— Императрица никого не пускает... вот так... — Цай И, правый премьер-министр, был уже так стар, но его быстрое настроение не изменилось.
Шесть главных министров двора, Цзин Ван, герцог Аньго Лу Цзинь и другие входили один за другим. Во время утреннего заседания суда они услышали новость о том, что император пришел в сознание, и поэтому поспешили туда, но атмосфера во дворце Паньлун была не очень приятной. Раз император очнулся, почему он не созвал министров?
Цзин Ван Сяо Цилинь был младшим братом наследного принца. Его отец, Сяо Чэнцзинь, умерший от болезни несколько лет назад, был младшим братом императора Хунъюаня. Его второй сын носил титул — Цзин Ван. Кроме наследного принца, он имел самый высокий ранг среди всех присутствующих. Все, жаждущие новостей, пришли искать его, но Цзин Ван не имел ни малейшего представления о ситуации.
Им пришлось обратить свой взор на брата императрицы, нынешнего герцога Аньго Лу Цзиня. Тонкие губы Лу Цзиня были точно такими же, как у императрицы, но его глаза и внешность больше походили на глаза его матери. Его глаза были гораздо мягче, чем холодные и острые глаза императрицы. Он обычно улыбался, и это заставляло людей чувствовать близость.
Лу Цзинь почувствовал на себе взгляды окружающих и медленно поднял глаза. В теплых глазах уже не было улыбки. Толпа не могла не дрожать, глядя в эти холодные глаза. Как они могли забыть, что Шицзы герцога Аньго был обучен императрицей Лу, и он был черной лисой в овечьей шкуре. Неужели его можно было использовать для поиска информации?
Глядя на лицо наследного принца, которое было очень угрюмым и мрачным, кроме Правого премьер-министра, который был темпераментным, никто больше не осмелился издать ни звука. Они могли только стоять с опущенными головами и ждать вызова императора или императрицы.
За эти годы методы императрицы Лу были хорошо известны всем. Любой, кто подверг бы опасности императора, точно не остался бы в живых. Теперь, когда император был серьезно болен, Лу Цзин в эти дни был похож на зверя, попавшего в ловушку. Тот, кто осмелится причинить беспокойство в это время, непременно умрет, даже не найдя себе места для погребения.
Во дворце горели цветочные благовония, которые обычно использовали императоры и императрицы, а благодаря каминам было по-весеннему тепло.
Лу Цзин, одетый в ярко-желтый халат, расшитый фениксами, сидел на кровати, держа на руках императора, на котором была только нижняя рубашка, и говорил теплым голосом.
— Чжоюй, как долго я спал? — Лицо Сяо Чэнцзюня было румяным, совсем не похожим на лицо тяжелобольного человека.
— Три дня.
Голос Лу Цзина был немного хриплым, и он некоторое время смотрел на лицо человека, которого держал на руках. Сяо Чэнцзюнь прислонился к руке Лу Цзина и слегка погладил его по теплой груди:
— Ты устал?
— С чего бы мне уставать, если я засыпаю рядом с тобой? — Лу Цзин натянул ярко-желтое одеяло и крепче обнял супруга.
— Я потратил всю свою жизнь на династию Юй, теперь моря спокойны, а реки стабильны. У моих предков не будет стыда, а люди всего мира восхищаются мной, — улыбнулся Сяо Чэнцзюнь и поднял на него глаза, — только долги, которые я должен тебе, никогда нельзя будет вернуть.
Лу Цзин закрыл глаза и достал из халата небольшую бухгалтерскую книгу:
— Если ты не можешь вернуть все в этой жизни, то можешь использовать следующую жизнь, чтобы продолжить возвращать мне долги.
Глаза Сяо Чэнцзюня покраснели, и он зарылся лицом в объятия Лу Цзина.
— В следующей жизни я не знаю, будешь ли ты помнить меня...