— Не надо об этом. Наследный принц женится на своей супруге, и это благоприятное событие. Я здесь тоже, чтобы получить немного удачи, — с улыбкой сказал Шэнь Лянь. Тут он заметил, что Лу Цзин выглядит не очень хорошо и протянул руку, чтобы поддержать его. — Свадебная церемония очень сложная, поэтому на самом деле, Шицзы — это тот, кто, к сожалению, будет прикладывать сверхусилия.
Лу Цзин не отшатнулся от протянутой руки Шэнь Ляня, а даже наклонился к нему ближе, позволяя своей руке коснуться его рукава. Улыбка Шэнь Ляня стала теплее от благодарности. Большинство дворян смотрели на евнухов свысока, считая их неполноценными мужчинами, и только в последние годы к ним стали относиться с большим уважением, после прихода к власти Министерства внутренних дел.
Несмотря на это, все еще оставалось небольшое количество дворян, которые по-прежнему относились к евнухам как к неполноценным мужчинам, тех, которые по-прежнему относились к ним как к паразитам. Таких аристократов крови, как Лу Цзин, который относился к ним не иначе, чем к другим чиновникам, было немного, и Шэнь Лянь, естественно, был доволен таким отношением.
Двое мужчин смеялись, разговаривая, и это выглядело очень душевной сценой, но Лу Цзин на самом деле страдал. Пока Шэнь Лянь был здесь, ему приходилось стоять, а он очень хотел бы прилечь.
Ему удалось продержаться до прибытия наследного принца, хотя и не без труда. Наследный принц прибыл верхом на лошади, и все чиновники Восточного дворца поклонились в знак приветствия, когда он сошел с лошади. В это время Лу Цзин готовился к прощанию с родителями в главной резиденции.
Лу Цзяньюй и госпожа Вэй сидели в главном зале и не могли скрыть извращенного счастья на своих лицах. Госпожа Вэй была одета в мантию Фужэнь первого ранга, и ее юное лицо сияло при мысли, что она наконец-то избавится от Лу Цзина.
В этом году ей исполнилось 23 года — всего на шесть лет больше, чем Лу Цзину. Поскольку она была второй женой Аньго, она должна была получить ранг ниже, чем мать Лу Цзина, и поэтому не могла стать высшей Фужэнь первого ранга, как та.
Лу Цзин стоял в главном зале и смотрел на госпожу Вэй. Та, как и подобает хозяйке поместья, чинно восседала на своем месте, словно она была высокопоставленной Фужэнь первого ранга. Лу Цзин окинул взглядом пустой стол из сандалового дерева между ними.
— Как же мне прощаться с родителями, если родовая скрижаль моей матери не присутствует? — невинно поинтересовался он.
Улыбка госпожи Вэй мгновенно застыла, и Лу Цзяньюй рядом с ней отреагировал так же.
— Твоя мать здесь, что за чушь ты несешь? — прорычал он.
— Отец, не пугай меня в этот благоприятный день. Моя мать была похоронена пять лет назад, как она может сидеть здесь? — спросил Лу Цзин, невинно расширив глаза и притворяясь ужаснувшимся. – Иди, принеси скрижаль моей матери — чего ты ждешь? — сказал он управляющему, стоявшему в конце комнаты.
После того как его отец женился на госпоже Вэй, он мог бы обращаться к ней "мать", но поскольку она никогда не относилась к нему хорошо и уж точно никогда не относилась к нему как к сыну, он упорно называл ее не "мать", а "Фужэнь".
За пределами главного зала наследный принц уже вошел во двор.
Сопровождающий по всем канонам пропел, возвещая о прибытии наследного принца.
— Сяо Чэнцзюнь просит привести невесту, — раздался спокойный, чистый голос.
Невеста еще не попрощалась с родителями. В резиденции нарастало беспокойство, но Лу Цзину было все равно, он продолжал непринужденно стоять посреди главного зала и смотреть на госпожу Вэй. Лицо последней становилось все более белым и напряженным. Лу Цзин был доволен этим, настолько, что чувствовал пропорциональное уменьшение боли, чем больше напрягалась мадам Вэй.
Пока все ждали, когда принесут скрижаль матери Лу Цзина, наследный принц уже принял живого гуся от своего сопровождающего и передал его свадебному чиновнику. Обычно свадебный чиновник мог стоять и принимать гуся, но поскольку жених был наследным принцем, свадебному чиновнику пришлось встать на колени и неловко принять огромную птицу.
Кронпринц слегка поклонился в знак благодарности, и только после этого свадебный чиновник смог подняться. Как только свадебный чиновник поднялся на ноги, Лу Цзин закончил прощание, и на его голову надели красную вуаль.
Согласно правилам династии Юй, жениться на мужчине могли только император и наследный принц. Поэтому, за исключением того, что невеста-мужчина надевала мужской свадебный наряд, остальные свадебные обряды были точно такими же, как и между мужчиной и женщиной.
Невеста-мужчина по-прежнему должна была быть покрыта вуалью. Лу Цзин не очень-то возражал против этого. Его раны сильно болели, и дневные нагрузки, несомненно, дадут о себе знать. Если его лицо будет слишком страшным, чтобы смотреть на него в течение дня, он заставит императорскую семью потерять лицо, поэтому лучше было, чтобы его никто не видел.
Свадебный наряд наследного принца представлял собой нижний шелковый халат абрикосового цвета, покрытый ярко-красным шелковым халатом с широкими рукавами. Когда Сяо Чэнцзюнь вошел в главный зал, Лу Цзин мог видеть из-под вуали лишь уголок его красного халата.
Его присутствие вызвало у Лу Цзина самое сильное беспокойство. Он мог видеть выход для большинства своих проблем, например, как разобраться с семьей Лу и как управлять имперской политикой, но единственное, для чего у него не было решения, — как гармонично жить с наследным принцем в качестве супружеской пары. Он напряженно думал об этом целых полмесяца до свадьбы, но так ничего и не придумал.
Сяо Чэнцзюнь и Лу Цзин стояли отдельно, чтобы попрощаться с родителями Лу Цзина. Они не вступали в контакт друг с другом. Пока свадебный чиновник пел шаблонные фразы, госпожа Вэй принужденно улыбнулась и сказала Лу Цзину "быть послушным своим новым родителям", а затем наблюдала, как Лу Цзину помогли взойти на свадебный паланкин.
Императорский свадебный паланкин был огромным. Не будет преувеличением сказать, что он был похож на небольшой дом. Чтобы его нести, требовалось шестнадцать человек, а внутреннее пространство было обито толстым красным шелком. Несмотря на тяжелую обивку, Лу Цзин остро чувствовал каждый толчок паланкина и испытывал такую боль, что холодный пот струйками стекал по его лбу.
Чудодейственное лекарство, которое отец дал ему раньше, можно было принимать только раз в день, и поскольку его действие длилось недолго, ему приходилось ждать, пока он сойдет со свадебного паланкина, иначе его не хватило бы на всю свадебную церемонию. Он переключил свои мысли на своего супруга, пытаясь отвлечься от мучительной боли.
Наследный принц Сяо Чэнцзюнь был его ровесником. Когда мать Лу Цзина была жива, она приводила его во дворец, чтобы он играл с принцами. Наследный принц был привлекательным ребенком не только потому, что носил абрикосово-оранжевую мантию наследного принца, но и потому, что на его лице всегда было серьезное, царственное выражение, совсем непохожее на других игривых принцев.
Уже в юном возрасте он умел держать свои эмоции под контролем, и Лу Цзину казалось невероятным, что он вырос в человека, который вообще ничем не блещет:
— Это... для тебя.
В его памяти всплыла маленькая светлая рука наследного принца, держащая конфету "воси" размером с его ладонь, и протягивающая ее ему. Маленькое личико было напряжено, как обычно.
Когда Лу Цзин взял конфеты у наследного принца, он мимоходом коснулся руки наследного принца, и ему запомнилось, что на ощупь рука была очень мягкой и нежной. Они напомнили ему маленькие булочки с кроликом, которые готовила для него мама, — теплые, с легким ароматом молока.