Если Лу Цзин был достаточно умен, то он поймет его и станет его союзником, если же нет, то Сяо Чэнцзюнь сможет легко контролировать его, ведь он знал, что Лу Цзин совершил проступок, обманув императора, будучи недовольным этим браком! Губы Лу Цзина, сжатые в тонкую линию, медленно изогнулись вверх.
Он притянул к себе большую алую подушку и улегся на нее грудью в удобной позе. Сговор с тигром ради его шкуры был опасен, но это, конечно, лучше, чем быть утянутым на дно глупой свиньей.
Луна висела высоко в небе, когда Сяо Чэнцзюнь вошел в зал Бафэн в слегка опьяненном состоянии. Он окинул взглядом комнату и наткнулся на свою супругу, которая уютно устроилась между красными шелковыми одеялами, и спала, как бревно.
Наследный принц не мог не усмехнуться при виде этого зрелища. Лу Цзин, казалось, совершенно забывчивым перед лицом опасности. Если бы на него упало небо, он бы, наверное, использовал его как уютное одеяло для сна.
Был ли этот парень настолько искусным стратегом, что даже такие тяжелые ситуации его не пугали, или у него просто не хватало извилин?
5. Беседы по ночам
Сяо Чэнцзюнь прошел прямо в комнату, не позвав на помощь дворцовых горничных. В комнате ярко горели свечи, и было светло, как днем. Лу Цзин обнимал большую красную подушку, и блестящий красный отбрасывал алые блики света на бледное лицо Лу Цзина, придавая ему румяный вид. Он выглядел очень умиротворенным.
Принц слышал, что дедушка Лу Цзина очень благосклонно относился к нему. В нежном возрасте пятнадцати лет он считал, что Лу Цзин достиг совершеннолетия, чтобы позволить ему взять на себя большую ответственность за семью Лу.
Волосы Лу Цзина по-прежнему были аккуратно закреплены золотой заколкой, инкрустированным рубинами, а две золотые кисточки, свисавшие с обеих сторон украшения, переплетались с его длинными черными волосами, мягко раскинувшимися по плечам. Несколько прядок мягко упали на его лицо, скрывая прекрасные глаза.
Сяо Чэнцзюнь протянул руку, чтобы убрать волосы с лица Лу Цзина. Как только он собирался уже прикоснуться к нему, он замер. Что он делал? Его сердце сжалось, и он вдруг отдернул пальцы, как будто его обожгли. Его лицо стало невыразительным, и он отвел эту руку за спину. Он молча отругал себя за то, что был обманут чарами Лу Цзина.
Чего он не осознавал, так это того, что глаза Лу Цзина, спрятанные за его волосами, приоткрылись лишь на крохотную долю в тот момент, когда он вошел в комнату.
Чувства Лу Цзина были хорошо натренированы за годы, проведенные на поле боя. Он проснулся в тот момент, когда наследный принц открыл дверь, но был слишком ленив, чтобы пошевелиться.
Обычно невеста должна была почтительно стоять на коленях на кровати в ожидании возвращения жениха со свадебного пира, и если она засыпала в это время, это считалось серьезным неуважением по отношению к ее мужу. Лу Цзин намеренно прилег, чтобы проверить реакцию этого сурового наследного принца. Однако он не ожидал, что Сяо Чэнцзюнь отреагирует так, как он.
Его полузакрытые глаза блестели каким-то торжеством; этот кронпринц, казалось, не был так противен мужским чарам, как его отец...
С тех пор, как Лу Цзин был маленьким мальчиком, дедушка учил его, что кроме его семьи и того, кого он любит, кого угодно и что угодно можно использовать для достижения своих целей. Под этим он имел в виду использование наименьшего количества усилий для получения наибольшей отдачи. Так как это его миловидное лицо оказалось полезным в данной ситуации, он, не колеблясь, извлек бы из него все возможные выгоды...
Лу Цзин медленно открыл глаза, на мгновение замер, затем заставил себя сесть. «Этот слуга был охвачен усталостью и не мог бодрствовать — да простит Его Высочество этот проступок», — сказал он, морщась. Он встал слишком быстро, и это движение затронуло раны на его спине.
— Неважно, — ровно сказал Сяо Чэнцзюнь. «Давайте пригласим людей помочь нам переодеться».
Лу Цзин определенно не собирался возражать против этого. Вскоре вошли Сунься, Инцю и две другие дворцовые горничные. Сунься и Инцю сопровождали Лу Цзина как часть его приданого. Теперь, когда они вошли во дворец, они теперь также считались дворцовыми горничными.
Сунься с тревогой посмотрела на своего Шицзы. Вступая в брак, невесты императорской семьи обычно переодевались за пологом кровати, вне поля зрения жениха. Однако Лу Цзин, похоже, не собирался следовать этому обычаю.
Сяо Чэнцзюнь взглянул на него, но ничего не сказал. Оба они были мужчинами, так что соблюдать этот обычай казалось излишним. Таким образом, он позволил дворцовым горничным раздеть его на месте, и вскоре он был одет только в абрикосово-оранжевое нательное белье.
Он жестом приказал дворцовым горничным уйти. Затем они сели на кровать, а когда дверь закрылась, Лу Цзин снова плюхнулся на подушки.
Брови Сяо Чэнцзюня нахмурились.
— Почему у тебя такие серьезные травмы? — спросил он.
Когда старейшины семьи наказывали своих детей, это редко приводило к серьезным травмам, затрагивающим меридианы и кости. Однако, судя по тому факту, что Лу Цзин действительно сегодня потерял сознание, Сяо Чэнцзюнь был уверен, что его травмы не были поверхностными.
Почему его травмы были такими тяжелыми? Потому что Лу Цзяньюй думал, что у него недостаточно сил, чтобы должным образом дисциплинировать Лу Цзина, и вместо этого заставил своих охранников выпороть его. Лу Цзин не стал объяснять все это Сяо Чэнцзюню.
— Отвечая на вопрос Его Высочества — имперский врач не был вызван для моего лечения, и поэтому мое выздоровление идет немного медленнее.
Сяо Чэнцзюнь на мгновение замолчал. Затем он вытащил маленькую черную шкатулку, украшенную цветками сливы, из маленького ящика в каркасе кровати и протянул ее супруге.
— Это бальзам, созданный имперскими врачами. Он останавливает кровотечение, уменьшает боль и ускоряет регенерацию кожи. Попробуйте использовать его, и если вам все еще не станет лучше, я пошлю за имперским врачом.
Лу Цзин опустил глаза. Он не думал, что Сяо Чэнцзюнь так тщательно подготовился, что даже приготовил подходящее лекарство для лечения его ран. Улыбка на его лице невольно осветила лицо, и он вернул коробку обратно в руки наследного принца.
— Мои раны на спине, и я не могу дотянуться до них. Проявляя смелость, могу ли я попросить Ваше Высочество помочь мне?
— Ты...
Сяо Чэнцзюнь на мгновение потерял дар речи. Никто никогда не осмеливался приказывать ему вот так. Этот Лу Чжоюй был действительно слишком смелым! Прежде чем он успел открыть рот, чтобы сделать выговор последнему, он уже разделся и лежал грудью вниз на подушке с обнаженной спиной, готовый к тому, что Сяо Чэнцзюнь нанесет мазь.
Раньше Лу Цзин выглядел больным и изможденным, но теперь, когда он снял одежду, стало ясно, что его тело совсем не такое. У него были широкие плечи, узкая талия и хорошо выраженные мускулы; он выглядел как гладкий мускулистый леопард, готовый к прыжку. Это было бы приятное зрелище, если бы не тот факт, что его спина была покрыта перекрещивающимися рваными ранами и пятнами иссиня-черной кожи.
Сяо Чэнцзюнь вздохнул. Неважно, поскольку он хотел расположить к себе Лу Цзина, ему нужно было проявить искренность. Он окунул пальцы в бальзам и осторожно приложил их к ранам. Кожа Лу Цзина была похожа на слой шелка на стали его мускулов, прочная и гладкая на ощупь. Сяо Чэнцзюнь не мог не чувствовать себя немного взволнованно.