Дэйв, глядя на меня, поднимает брови.
– Даже не спрашивай, – отвечаю я, качая головой, и смеюсь.
– И не собирался, – Дэйв выезжает со стоянки, направляясь к бульвару Сансет.
– Ах, чёрт! Мои джинсы натёрли её. Это так чертовски больно!
– Пара бы научиться носить нижнее бельё, придурок, – отвечает Дэнни.
Том на заднем сиденье поправляет джинсы вокруг своей новой татуировки.
– Черта с два! Я не хочу удерживать своего зверя. Я мог бы просто снять свои джинсы, – он начинает их расстёгивать.
– Не смей, чёрт возьми! – кричит Дэнни. – Я не буду сидеть здесь с твоей голой задницей.
– Но мне больно, – стонет Том.
– Терпи. Ты не достанешь свой член, пока я тут.
– Брось. Я же не собираюсь пытаться трахнуть тебя. Если только ты хорошенько не попросишь меня, – смеётся он.
– Мы можем поменяться местами? – спрашивает меня Ден.
– Ни за что! Он весь твой. До сих пор не могу поверить, что ты сделал татуировку вокруг своего члена, – говорю я Тому. – Ты официально чёртов идиот, знаешь это?
– Ха, женщинам это понравится! – усмехается он. – Так или иначе, мягкий член, почему ты не покажешь нам свою татуху?
– Потому что она не для твоих глаз, дебил.
– Ах, чёрт! Ты же не набил «Сучка Тру» на себе, так ведь?
Дэнни фыркает.
– Нет, я не делал этого, – даже я могу расслышать оборонительные нотки в своём голосе.
– Ты, чёрт возьми, сделал это! – говорит Том, наклоняясь вперёд, – Ты пометил себя именем своей тёлочки.
– Ты и вправду это сделал? – говорит Дэнни, присоединяясь к нему.
– Возможно, – говорю я, пожимая плечами.
– Ты официально потерян для общества, – вздыхает Том, откидываясь на спинку сиденья, а затем расстёгивает штаны и демонстрирует бинт, обматывающий его тату. Он допивает Джек из бутылки. Большую часть мы выпили в мастерской. – Ты официально стал женщиной. Следующее, что я узнаю, что ты начал выпекать.
– Пошёл к чёрту! Просто потому, что я набил имя свой девушки, не значит, что я поменял ориентацию. Я просто люблю её.
На меня можно забить, если я признаю то дерьмо, что говорит Том.
– О, Господи. Держи мои волосы, Ден, пока меня будет рвать, – Том засовывает пальцы в рот и трёт рукой свою побритую голову.
Тут даже я не могу не засмеяться.
– Будь проще. Однажды нам всем придётся вырасти и влюбиться, Том.
– Не мне. Я буду объезжать разные киски каждый день недели, пока не умру.
– Одна из них скоро поймает тебя, чувак, и тогда ты не будешь знать, что, чёрт возьми, в тебя ударило, – говорит Дэнни.
Он прав на счёт этого. За исключением того, что Тру словила меня много лет назад. Я просто тратил время впустую, прежде чем попытался её вернуть.
– Куда теперь? – спрашивает Том.
– Домой.
– К чёрту его! Ещё рано, и мне нужно больше алкоголя, чтобы заглушить боль от моей татуировки и тот факт, что мои мальчики выпили достаточно и тщательно.
Глядя на Дэйва, говорю:
– Отвези нас к первому нормальному бару, который встретишь.
Я вхожу, стараясь вести себя тихо, чтобы не разбудить Тру. Дом в полной темноте.
Шатаясь, я иду к нашей спальне, осторожно снимая футболку из-за своей новой татуировки. Отбрасывая её в сторону, я вхожу в спальную, стараясь не издавать ни звука. Когда я вижу мою спящую девочку в постели, то останавливаюсь.
Она надела атласную ночную сорочку, бледно-розовую, как я и хотел, с кружевом у подола. Простыни скручены у нее в ногах, а ночнушка задралась до бедра.
Тру так чертовски прекрасна. И выглядит так сексуально.
Спутанные волосы девушки разметались по подушке. Каждый дюйм её открытой оливковая кожи ждёт только меня.
Член мгновенно становится твердым.
Мне нужно попробовать Тру. Оказаться внутри её. Я ненавижу будить свою малышку, но сейчас у меня нет сил сдерживаться. У меня стояк размером с Техас, и он никуда не денется, пока моя девочка в этом.
Тру любит секс в полночь и в последнее время она особенно возбуждена. Больше, чем обычно. Не то чтобы я жаловался. Когда ей нужен мой член, вряд ли вы услышите от меня жалобы.
Снимая джинсы и боксёры, я отбрасываю их в сторону и поднимаюсь на кровать.
Начиная с её лодыжки, я веду рукой по гладкой коже девушки, пока не дохожу до бедра.
Ёрзая, она стонет и перекатывается на спину.
– Привет, детка, – сонно шепчет Тру.
Мой член становится ещё тверже от звука её голоса.
Черт возьми, она обладает мной, полностью.
– Привет, – отвечаю я, целуя её в плечо и царапая зубами кожу, пока скольжу вверх рукой.
– Хорошо провёл время? – бормочет моя девочка, но я слышу в её голосе нотки возбуждения. Она всегда так реагирует и всегда готова для меня.
– Хм-м, – отвечаю я.
Пальцами я нахожу её киску, мокрую и жаждущую. Никаких трусиков. Господи, она так чертовски горяча.
– Только что стал проводить его намного лучше, – шепчу я ей на ушко.
Тру начинает глубоко дышать, когда я потираю её клитор пальцем.
Я проталкиваюсь им внутрь киски, пока продолжаю работать над её опухшими половым губками.
Моя девочка такая узкая. То, как ее киска сжимается вокруг меня, говорит о том, что она хочет быть оттраханной мной. Как же я хочу её трахнуть.
– Я скучала по тебе, – шепчет Тру, дотягиваясь до моего члена.
– Дерьмо, – вздрагиваю я, когда пальцами она касается живота в том месте, где наложена повязка.
– Что случилось? – беспокоясь спрашивает Тру, а потом встает и включает ночник.
Её взгляд прикован к моему животу.
– Что, чёрт возьми, произошло? – девушка широко распахивает глаза. – Ты подрался? Господи, Джейк, – она наклоняется ближе, и протягивает руку желая дотронуться до марли.
– Нет, малышка, ничего подобного. Не беспокойся.
Чёрт, я сейчас очень нервничаю. Что, если Тру подумает, что я тупой придурок, раз сделал это?
Приподнимая брови, она спрашивает:
– Твой живот обвязан марлей, а ты говоришь мне не волноваться?
– Я сделал тату, – неловко улыбаюсь я.
– Правда? – Тру выглядит озадаченно. – Ты никогда не говорил, что собираешься её сделать.
Я пожимаю плечами.
– Я думал, это будет сюрпризом для тебя. Это было спонтанным решением.
– Ты сделал татуировку, напившись? – она выгибает бровь.
Господи, как сексуально моя девочка сейчас выглядит. Волосы взъерошены и спадают на плечи. Бретелька соскальзывает с её плеча, отчего сиськи почти вываливаются из этой ночной сорочки, умоляя меня наклониться и пососать их.
И только я хочу наброситься на неё и затрахать до потери пульса, забывая про тату, как она спрашивает:
– Могу я увидеть её?
Я не решаюсь.
Тру впивается в меня взглядом.
– Джейк Уэзерс, ты только что покраснел? – она касается моей щеки пальцем.
– Нет, – говорю я, защищаясь.
Я так облажался. Моё лицо красное как свекла. Господи! Что она делает со мной?
– Почему ты не хочешь мне её показать? – мягко спрашивает Тру.
– Я хочу. Просто... слушай, знаю, я должен был поговорить с тобой, прежде чем делать её, но тогда это звучало как хорошая идея.
– Джейк?
– Да?
– Ты можешь заткнуться и показать мне это чёртово тату? Я заинтригована.
Делая глубокий вдох, я беру уголок бинта и поднимаю его. Аккуратно отлепляю повязку, показывая татуировку.
Я слышу её резкий вздох и рискую взглянуть ей в лицо.
Тру прикрывает рот рукой, широко распахивает глаза и смеётся.
– Ты набил на себе моё имя?
– Кажется, так, – говорю я, нахмуриваясь, глядя вниз.
Настоящая любовь (прим. пер.: в оригинале Tru Love. Дословно звучит как «Настоящая любовь», ведь имя главной героини на русский язык переводится как «настоящая, правдивая» – Tru).
Её имя на моём животе, написанное курсивом. Боже, я такой тупой придурок.
– Тебе она не нравится. Это глупо. Я знаю.