Около ряда Сабины я приседаю.
— Сабина, — шепчу я.
Она не слышит меня, но Френсин замечает. Сабина поворачивается, чтобы взглянуть.
— Привет. Могу я поговорить с тобой минуту?
Она смотрит на Френсин, поднимаясь. Мне интересно, стали ли они подругами, говорили ли обо мне.
— О, конечно, — говорит она, и мы идем к проходу.
— Я знаю, это странно, но я надеялась, что ты можешь помочь мне.
— С чем?
— Репетиторством.
— Но я уже занимаюсь кое с кем.
— Да, я знаю. — В любом случае, почему я спрашиваю ее? Почему никого другого? Я замечаю нескольких ребят, сидящих со скрещенными ногами у учительского стола, которые разговаривают с миссис Рат. Они тоже, возможно, репетиторы, которым не повезло, ожидающие возможности проявить себя. Но все же, я не могу увеличить свои шансы с ними.
— Мне нужна ты.
— Почему я?
— Ты знаешь химию лучше, чем кто-либо здесь. Так сказал Гордон, — объясняю я, вспоминая наше первое занятие по химии.
— Он так сказал? — Она выглядит удивленной.
Я киваю.
— Да. Я знаю, это может выглядеть немного странно, но ты нужна мне. Мне нужно сдать предмет Руни. А ты действительно хороша в том, чтобы помогать людям, — добавляю я, чтобы польстить ей. — Может, ты смогла бы позаниматься со мной в другой день? Моя мама могла бы заплатить тебе.
Она щурится и поворачивается спиной к Френсин, которая, как я замечаю, напрягается, чтобы подслушать наш разговор.
— Могу я спросить тебя кое о чем? Ты и Гордон все еще…?
Выражение ее лица полно любопытства, боли и раздражения в одно и то же время.
— Да, мы все еще вместе. Ну, вроде как, я думаю.
— Что ты имеешь в виду?
Я скрещиваю руки.
— Какое это имеет отношение к репетиторству?
— Никакого. Я просто хочу знать.
— Я…
— Забудь. — Она начинает отворачиваться. — Это не мое дело. Прости, что спросила.
— Нет, подожди. — Я касаюсь ее руки, и она поворачивается, чтобы посмотреть на меня — Что не так?
Ее выражение немного смягчается.
— Ну…Хлоя. Ты просишь меня о помощи, но ты понимаешь, что Гордон был моим парнем? Шесть месяцев.
— Да, я знаю, — отвечаю я, хотя я не знала, что шесть месяцев. Дольше, чем мы.
— Так что мне будет странно сидеть напротив тебя и помогать тебе, зная о ваших отношениях.
— Я не уверена, это можно назвать отношениями. Я имею в виду, да, мы поладили быстро сначала, но потом он...
Я думаю о том, как рассказать, не выглядя жалкой. Я чувствую, как мое лицо начинает жечь, как перед слезами.
— Попросил перерыв?
Ее брови поднимаются, и каждый из последних моих разговоров с Гордоном врывается в мой мозг, словно наводнение. Значит, дело не только во мне.
— Он поступил с тобой так же? — спрашиваю я.
Она кивает.
— Ох, — говорю я, не найдя лучшего ответа.
— Без обид, Хлоя, но мне было интересно, как долго это продлится с тобой.
— Ну, спасибо. Это мило.
— Я не имею в виду это в плохом смысле. Просто... я не знаю. Я недостаточно сильна сейчас, чтобы быть в состоянии помочь тебе, зная, что вы, ребята, были вместе. Ты не знаешь, что он для меня значит, — говорит она, нервно оглядывая класс.
Да, я знаю.
Ты влюбилась в него, как и я.
И он отодвинул тебя в сторону, как и меня.
— Ты не представляешь, как было больно, проезжая мимо его дома, увидеть твой мотоцикл у входа, — рассказывает она, ее глаза порозовели и заблестели.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, — говорю я, вспомнив, как меня огорчали незнакомые автомобили у дома Рока.
Ох.
Боже.
Что это значит? Что я влюблена Рока? Боже, это так неправильно.
— Что ж, не могу винить тебя, — добавляю я, глядя на пластиковые стулья. — Не волнуйся. Я найду кого-нибудь еще.
Я направляюсь к доске, услышав ее извинения, как будто из другого измерения. Я могу справиться без Сабины. Я никогда ни в ком не нуждалась, и мне не нужен никто сейчас.
Вдруг я замечаю крестную с сумочкой на плече и ключами в руке, разговаривающую с миссис Рат.
— Крестная, — обращаюсь я к ней, слегка махая рукой.
Она гладит плечо миссис Рат, словно в благодарности, а затем указывает на ступеньки на краю возвышения, куда она направляется. Я встречаю ее там.
— Салют. — Я целую ее в щеку. — Что ты здесь делаешь?
— Милая, садись. — Мы присаживаемся на ступеньках.
— Что не так? — Я помню лицо своего отца, болезненное и замученное, когда он подошел ко мне в гараж с новостями о смерти Сета. Все хорошо, красавица, все в порядке... сказал он, потому что я и так уже всё знала.