— Как еще я должна называть тебя... Вероника? Даже если Тина появится у нас на пороге, я всегда буду называть тебя мамой.
Мама вытирает слезы руками. Как будто это меняет моё отношение к ней. Это многое объясняет. Например, почему у нас одинаковые темно-рыжие волосы, те же светло-карие глаза. Она сестра моего отца. Я должна почувствовать облегчение. Я должна чувствовать себя взволновано, зная все ответы, но чувствую себя совершенно разбитой.
Мама вытирает лицо и смотрит прямо перед собой с легкой улыбкой на губах.
— Я не могу поверить, что он не увидел детей. Он бы полюбил их.
Она поворачивается ко мне и улыбается. Я киваю.
Я сделала бы все, чтобы разобраться в себе долгой поездкой на Лолите. Я хочу смеяться, плакать, кричать вслух. Но я стою, безвольно опустив руки по бокам.
— Ну, если у тебя нет более шокирующих новостей, я пойду.
Куда, я понятия не имею.
— Дорогая, не злись.
— Я не злюсь.
— Ты начала расследование и становилась все более любопытной.
— Я знаю.
— И он всегда хотел, чтобы ты узнала однажды. Иногда я наблюдала за вами вдвоем и чувствовала, что должна убедить его забрать тебя. Быть отцом. Наладить жизнь. Но я знала его, Хлоя. Мой младший брат не умел ни капли ответственности. Его самый ответственный поступок в жизни — то, что он отдал тебя.
Она прикрывает лицо руками. Я знаю, что должна как-то утешить её. Ей тоже было нелегко. Я подхожу к маме и сажусь рядом, опершись головой на ее плечо. Она обнимает меня, и мы соприкасается головами. Это не значит, что я в порядке, это не так.
— Могу я забрать байк? — Я знаю, что это не относится к делу, но это единственное, о чем я могу спросить.
Она смеется, делает вид, как будто толкает меня прочь.
— Ах, ты и этот мотоцикл. — Мама встает и направляется к кухне, вытирая лицо полотенцем для посуды. Она не отвечает на мой вопрос.
— Можно? — я спрашиваю еще раз.
— Я бы предпочла, чтобы ты этого не делала.
Кажется, что она собирается сказать что-то еще, но она ничего не говорит. Это не было «да».
Но это также не было и «нет».
Глава 28
В течение нескольких часов я сижу в гараже, окруженная смешанными запахами моторного масла и рыболовных снастей. Я чувствую, словно должна заплакать или что-то вроде того, но разве можно проливать слезы в окружении такой красоты? Я качаю свой шлем на коленях и смотрю на Лолиту.
Сет был моим папой.
Конечно, именно он.
Почему я не прислушивалась к своим инстинктам и не выяснила это раньше?
Теперь я не могу вернуть его, не могу побежать к нему, не могу сказать ему, что знаю его секрет, не могу задать ему вопросы, вспыхивающие в моей голове, например, как мне теперь смотреть на своих младших братьев — как на братьев или кузенов? Следует ли мне хранить секрет ради них?
Жизнь — отстой. Но она всегда может быть хуже. Все равно, жизнь отстой.
И я не могу контролировать ее больше, чем это может электрон. Потому что я и есть электрон. Крошечная частица, пытающаяся вклиниться в большой план вселенной. Обломок льда попавший в массивное вращение планетной орбиты, просто за компанию.
Единственный источник света в гараже — это светящаяся оранжевым кнопка открывания дверей. Я неотрывно смотрю на неё. Открой. Отныне я стараюсь больше прислушиваться к своему сердцу, поскольку, возможно, Гордон был прав, когда сказал, что я бунтую без причины. Но я не в силах оставаться дома с вихрем мыслей, кружащих вокруг моей головы, так что я встаю и нажимаю на неё.
Металлическая дверь гаража оживает, медленно открываясь, словно гигантские жалюзи метеорологической обсерватории, и становятся видны серые дождевые облака, заполонившие небо. Я не могу контролировать свою жизнь больше, чем могу контролировать свои чувства. А сейчас я хочу улететь.
Вперед по пустой дороге.
С ветром и водой.
Под пронизывающей стеной дождя.
Я кладу шлем на ящик для хранения. Мне он не понадобится. Что ужасного может произойти? Я погибну в аварии и присоединюсь к Сету на небесах, как и должно было быть все это время? Никаких правил, никаких ограничений. Никто не будет говорить мне, что я могу и не могу делать. Сегодня я дочь своего отца. Сегодня я Моторная Девчонка.
Я вставляю ключ и пробуждаю Лолиту.
Мы проезжаем через режущий ливень.
Я обгоняю слишком медленные машины, пассажиры которых таращатся на меня. Проезжаю патрульные машины, офицеры которых качают головами, словно они что-то знают обо мне. Мне интересно, кто-нибудь из них только что узнал, что вся жизнь ложь? Красивая ложь, которая отныне навсегда изменит психологическое состояние.