— Завтрак, мисс.
Они составили еду на низкий круглый столик и не посмели даже взглянуть в сторону храпящего хозяина.
— Который час?
— Семь утра, мисс.
Значит, они все делают по расписанию.
Кофе Наташа выпила, есть не стала. Хотела уйти, но ей не позволили.
— Он же спит, — удивилась она.
— Никто не знает, что господин пожелает, когда откроет глаза. Придется ждать. Не будите его, это бесполезно. Он всегда спит крепко и столько, сколько требует организм.
Девушка молила Бога, и он услышал ее мольбы. Хасим-бей отпустил ее, когда проснулся.
Наташа вернулась к себе и два часа не вылезала из ванной, отмывая тело. От ненависти скрипела зубами и крыла матом, едва шевеля губами, все на свете. Теперь надо спать и хорошо пообедать. Она должна восстановить силы. Голове не мешает остыть, а то из ушей уже пар валит.
Наташа обмоталась простыней и свалилась в кровать. Ей снились тревожные сны — погони, стрельба, кровь, чудовища, собачьи клыки и самодовольная крысиная мордашка Хасим-бея.
Вечером все повторилось. Наташа надела новый костюм и пошла ублажать публику. Перед входом в зал она ухитрилась взглянуть на часы, что были на руке матроса, распахнувшего перед ней дверь. Ее встретили бурными аплодисментами. Она решила снова всех покорить своим искусством и отказалась от услуг музыкантов. У одного из них взяла бубен и аккомпанировала себе сама. Сегодня страстных танцев не будет, они очень выматывают, зато зрители увидят танцы цветов — таинственные, эротичные и нежные.
На Хасим-бея они еще больше подействовали, он прервал вечер своими тремя хлопками раньше времени, да и вина танцовщице не предложил, а тут же увел ее в свои покои. Наташа успела накопить в себе злости больше, чем требовалось, и во время оргазма вцепилась в тонкую шею великого террориста. В этот момент мужчины не ждут нападения и улетают в облака. Хватка оказалась настолько крепкой, что Хасим ничего не смог изменить. Хрустнули позвонки. Тело Хасима обмякло, а она все еще сжимала его горло, не в силах расцепить руки. Наконец она откинула его в сторону, как тарантула. Ее лицо взмокло, челюсти не разжимались, ноги тряслись.
Переведя дух, она встала и занялась поисками. В апартаментах никакого оружия не оказалось. Все, что ей удалось найти, — это ремень с золотой бляхой, один конец которой был заострен.
Девушка бросилась к иллюминатору. Все силы, страсть, злость, перемешанные со слезами, были отданы титаническому труду. И она победила. Ушло не менее трех часов, но она вывернула четыре болта и сняла тяжелую двойную раму, едва не грохнув ее об пол. Холодный порыв ветра вместе с морскими брызгами ударил ей в лицо.
Ни о чем она уже не думала. Ветер свободы заманивал ее в смертельную ловушку, а она, как завороженная, тянула к нему руки, не сознавая того, что делает.
Если человек оценивает свою жизнь в ничто, чувство страха исчезает, так как смерть может стать лишь облегчением.
Наташа пролезла в иллюминатор и камнем упала в воду. Изо всех сил она пыталась погрузиться как можно глубже, чтобы не угодить под винты и не быть порубленной на куски. Ей это удалось. Когда море выкинуло ее на поверхность, яхта уже отдалилась на два корпуса. Наташа посмотрела на звезды, определила направление и поплыла к северу. Она понятия не имела, где находится и есть ли поблизости какой-нибудь островок. Сейчас она стремилась уплыть как можно дальше от этого места. Надо беречь силы и давать себе отдых. Здесь не курортный бассейн, скоростные заплывы не годятся. Волны поднимали ее верх, потом бросали в яму и опять вверх.
Переплыть море еще никому не удавалось, как и перейти пустыню в одиночку. Человек — капля воды в пустыне или песчинка в океане. Одна испарится, другая утонет. Но Наташа об этом не думала. Она поставила себе задачу выжить, а значит, вступает в бой со стихией.
Вода в это время года хорошо прогревалась за день и не успевала остыть за ночь, а это, по ее мнению, самое важное. Акулами это море не богато, риск попасть им на зуб не велик. Глупо подыхать, когда столько лет и сил ушло на поиски свободы. Нет, теперь она не пойдет на поводу у судьбы, так просто ее не сожрешь. Хватит с нее.
Наташа плыла, лежала на спине, меняла стиль, опять отдыхала, и ни одной панической нотки не возникло в ее сознании. Она не должна думать о поражении. Теперь за ней никто не гонится, в нее не стреляют, зверей здесь нет и людей, самых кровожадных хищников, на горизонте не видно. Только она одна может решить свою судьбу, и никто другой. А море не помеха. Оно ей помогает, пока держит на поверхности, так что к нему никаких претензий и быть не может. Работай, девочка, работай. Ты же сильная, смелая. Скоро земля. Совсем скоро.
Когда рассвело, Наташа находилась в полуобморочном состоянии. Она плохо соображала и лишь поглядывала в сторону солнца, чтобы не потерять ориентир. Ноги и руки почти не шевелились, она нахлебалась соленой воды, ее мучили боли в животе. Вокруг только море, и ничего больше. Вот уж свобода так свобода. Воля бескрайняя. Ее ли она добивалась?
Волны стихли. Обнаженная девушка, как кукла, качалась на волнах, смотрела помутневшим взором в небо и улыбалась.
Она не знала, что до ближайшего берега оставалось целых пять морских миль.
Часть вторая
ПРЫЖОК В БЕЗДНУ
Глава I
Она открыла глаза и увидела перед собой небо и чаек. Улыбнулась. Чайки — хорошая примета, значит, берег недалеко. Наташа знала, что добьется своего. Иначе и быть не могло. Ясный тихий солнечный день. Погода не подвела. Постепенно улыбка начала таять на ее лице. Она почувствовала под собой опору. Это не море. С огромным усилием приподнялась на локтях и огляделась. Она лежала на палубе яхты. Небольшое судно с двумя мачтами, и паруса убраны. Никакого берега на горизонте не просматривалось. Яхту слабо покачивало, похоже, она стояла на якоре. Ни души. Кто же ее поднял сюда?
Наташа попыталась встать, но получалось это не лучше, чем у новорожденного теленка. Ноги разъезжались в разные стороны, в руках не было сил. Тело ломило. Едва поднявшись на колени, она тут же упала, будто ее снесло ветром. Голова кружилась, будто палуба ходила ходуном.
Из каюты вышли двое мужчин.
— Смотри-ка, ожила. Глазищами моргает. Давай оттащим ее в каюту.
— Неплохой улов. Оказывается, бабы на тебя не только на берегу клюют, ты и в море русалок в сети ловишь.
Ее подняли и куда-то поволокли.
Мужчины не были похожи на арабов и говорили по-французски. Наташа так обрадовалась, словно французский был ее родным языком, но радости своей выразить не могла.
Ее отнесли в просторную каюту и уложили на диван.
— Вот, Мари, мы тебе подружку выловили. Теперь не будешь скучать.
В кресле с длинной черной сигаретой в руке сидела женщина лет тридцати пяти с очень яркой внешностью. Женщина-вамп из кино про коварных соблазнительниц. Кого-то она Наташе напоминала, но так сразу не вспомнишь. На ней был купальник, поверх накинута мужская рубашка, правая нога перебинтована от колена до ступни. Очевидно, по этой причине она не вышла на палубу глянуть на улов.
Молодые люди, красивые парни крепкого телосложения, загорелые, все время смеялись, показывая белые ровные зубы. Одному не больше тридцати — курчавый брюнет со светлыми серыми глазами. Другому немногим больше, около тридцати пяти — породистый блондин с темными широкими бровями и светло-карими глазами. Никакой враждебности Наташа в их лицах не заметила. Кто они и откуда — гадать бессмысленно. Что им сказать о себе? По-французски Наташа говорила неплохо, но акцент ее тут же выдаст. Если они французы, то сразу услышат. Врать трудно. Она понятия не имеет, в водах какого государства находится. Но любая ложь, даже бредовая, прозвучит куда убедительнее правды. Ни один нормальный цивилизованный человек не поверит, расскажи она всю правду. Так не бывает. Злая восточная сказка. Придется придумывать себе новую легенду.
Мари закончила изучать лежащее на диване полуживое существо и наконец спросила:
— Ты говоришь по-французски, милочка?
— Очень плохо.