Чтобы проникнуть туда, естественно, сперва нужно было сделать так, чтобы Эанреда в комнате не было. И Корнелий пригласил его к себе на виллу, где угощал его вином до тех пор, пока Осимо и Ронан не пробрались в domus hospitale и не завладели сокровищами. План сработал. До известной степени.
Она остановилась и внимательно оглядела их лица.
Марин по-прежнему сидел, уставившись неподвижно в одну точку. На лице Геласия начал отражаться интерес.
— До известной степени? — переспросил он. — Как это?
— План был в том, чтобы Ронан прошел в покои Вигхарда, а Осимо в это время оставался бы в спальне Эанреда. Ронан должен был наполнить мешок сокровищами и отнести его Осимо. Осимо надлежало с мешком перейти по карнизу в другой корпус, а Ронан в это время наполнил бы второй мешок и ушел тем же путем, — объяснил Эадульф, осмелевший после того, как Фидельма одобрила его предыдущее объяснение.
— Но, войдя в покои Вигхарда, Ронан нашел его труп, — продолжала Фидельма. — И решил было бежать оттуда, но потом подумал, что это вовсе не повод отказываться от сокровищ. Вот они, в деревянном сундуке. Ронан наполнил ими свой мешок, спрятал в комнате все, что было не нужно… ведь их интересовало только то, что имело цену. Он отнес мешок Осимо, тот полез с ним на карниз, а Ронан вернулся, чтобы забрать остальное.
Он уже собирался вылезти на карниз, когда вдруг вспомнил, что забыл как следует закрыть дверь в комнаты Вигхарда. И решил вернуться — что, как оказалось потом, было неразумным решением. Оставив второй мешок у окна, он вышел в коридор и увидел декуриона Марка Нарсеса у распахнутой двери. Этого Ронан и боялся: Марк Нарсес нашел тело Вигхарда. Ронана заметили. Ему хватило сообразительности бежать из здания по лестнице, чтобы увести след в сторону от своего друга Осимо и мешков с сокровищами.
Фидельма остановилась и устало улыбнулась.
— Марк Нарсес в своих показаниях, сам того не осознавая, подсказал мне, что Ронан не мог в этот момент убегать с места преступления сразу после убийства. Марк сказал, что, когда он нашел тело, оно было уже холодным. Если бы Ронан убил Вигхарда минуту назад, оно бы еще не успело остыть. Вигхард к тому моменту был уже примерно час как мертв.
Геласий прокашлялся и нахмурился, думая.
— Почему же не нашли второй мешок?
— Потому что Осимо, который ждал Ронана, начал волноваться, что его долго нет, и вернулся в спальню Эанреда. Там он увидел оставленный мешок и услышал шум в коридоре. Поняв, что Ронана обнаружили, он схватил мешок и поспешил обратно по карнизу в свой оффициум. Потом он отнес все краденое к себе домой и стал ждать Корнелия, чтобы решить дальнейшую судьбу этого серебра и золота.
Фидельма внимательно оглядела собравшихся.
— Похищение сокровищ Вигхарда совпало по времени с его убийством, но не имеет с ним ничего общего.
— Тогда кто убил Вигхарда? — спросил Марин, впервые заговорив. — Вы нам говорите, что Ронан Рагаллах невиновен. И что брат Эанред тоже невиновен. Кто-то должен быть виновен. Кто?
Фидельма поглядела на военного коменданта.
— У вас не найдется воды? У меня пересохло горло.
Фурий Лициний поспешно бросился к столу, где стоял глиняный кувшин и несколько чаш. Он налил воды в чашу и подал его Фидельме. Она поблагодарила юношу быстрой улыбкой и принялась медленно пить. Все ждали в нетерпении.
— Главный ключ к тайне мне дал не кто иной, как покойный Ронан Рагаллах, — наконец произнесла она.
Тут и Эадульф подался вперед и недоуменно нахмурил брови, перебирая в уме все то, что они узнали вместе, и пытаясь понять, что же он упустил.
— По словам Корнелия, Ронан Рагаллах охотно и с радостью согласился участвовать в ограблении Вигхарда, потому что презирал его. — Фидельма поставила чашу на край стола. — Ронан рассказал Осимо одну историю, которую тот потом передал Корнелию.
Геласий вдруг резко втянул воздух; этот неожиданный вздох заставил некоторых из сидящих в комнате вздрогнуть.
— Нельзя ли сразу перейти к сути? Кто-то что-то рассказывает кому-то, и кто-то передает еще кому-то…
Фидельма повернулась к нему, приподняв бровь, и его голос пресекся на середине фразы.
— Епископ Геласий, я не могу перейти к сути иначе, чем я это делаю.